Скрепим контракт поцелуем? Эмма Голдрик Волею обстоятельств Лори соглашается принять предложение администратора местной больницы Гарри Мейсона и стать на время ему женой, а его девятилетней дочке — матерью. Контракт по ее настоянию подписан всего на три месяца. Если бы она знала, что очень скоро ее самым заветным желанием станет продлить контракт на всю оставшуюся жизнь!.. Голдрик Эмма Скрепим контракт поцелуем? ГЛАВА ПЕРВАЯ Высоко над городом Гранделом к склону Аппалачей прилепилась горстка старых, унылых деревянных строений. Дома прятались под скалами, потерявшими за век добычи и уголь и сердце. Гора, казалось, злобно взирала вниз, ухмыляясь множеством разинутых ртов, а город рабски склонялся перед ней. Когда-то дома были чисты, полны жизни и сверкали яркими красками. Теперь все они однообразно серы. Сорок тысяч усталых, изнуренных горожан, преимущественно безработных, живут в городе, некогда дававшем кров восьмидесяти тысячам. Лишь небольшая группа решительных мужчин и женщин делает все возможное, чтобы вернуть Грандел к жизни. Обветшалая больница мало соответствует громкому названию Гранделовского учебного госпиталя. Доктор Гарри Мейсон вздохнул, осторожно ступая по подгнившим ступенькам веранды. Неужели пять лет работы армейским хирургом пойдут псу под хвост? — подумал он. Но при массовом сокращении армии непросто найти работу даже врачу. Больница Грандела все же давала возможность с чего-то начать и обогатить свой опыт. — Раздумываете, не купить ли эту лестницу? — с иронией произнес приятный голос за его спиной. Гарри обернулся через плечо и увидел стройную девушку в неуклюжем пальто, туго затянутом в поясе. Резкий осенний ветер шевелил локоны густых рыжих волос, выбившихся из-под голубой вязаной шапочки. — Лестница достаточно широка, — прорычал доктор. — Можно было бы и обойти. — Он и сам заметил, как грубо звучит его простуженный голос. Девушка было отпрянула, но тут же закусила губу. — Ни за что в жизни, — твердо сказала она. — Вы, должно быть, здесь недавно. — Прямо с корабля. — Он усмехнулся. — Я новый администратор. Вспыхнув, она отступила назад. — А кто я, вы знаете? — Нет, — ответил доктор. — Ну и слава Богу, — дерзко бросила девушка и, проскользнув мимо него, побежала вверх по ступенькам. Застекленная дверь с табличкой «Приемная» захлопнулась за ней. Гарри Мейсон пригладил тронутые сединой волосы и рассмеялся. Вне всякого сомнения — очень миленькая. Даже красивая, поправил он себя. Надо будет как-нибудь заняться ею. Лори Майклсон пронеслась по коридору, не снижая скорости. Никто никогда не бегал по коридорам больницы, к тому же оглядываясь назад. Девушка проскочила мимо двери с табличкой «Персонал» и вынуждена была вернуться на несколько шагов назад, прежде чем нырнуть в безопасность комнаты. Захлопнув за собой дверь, она прислонилась к ней спиной, стараясь восстановить дыхание. Разговор в комнате оборвался. Сестра и две помощницы, обернувшись, уставились на нее. — Лори, — произнесла сестра Джеймс, — я никогда прежде не видела, чтобы ты так врывалась. За тобой кто-нибудь гонится? — Судьба, — тихо ответила девушка. — Доктор Гринден велел мне держаться подальше, пока он не объяснит мое присутствие новому администратору. — И что же? — Я только что налетела на него на лестнице возле стоянки! — Не о чем беспокоиться, — заметила одна из помощниц. — Я знала его мать. Она говорила, что он вполне доброжелателен… — Да, — сказала Лори. — Очень. Как черный медведь. Я видела размер его зубов. Возможно, он думал, что демонстрирует свой прекрасный характер, но, по-моему, он искал, куда укусить. Полагаю, свою мать он любил. Большинству этих здоровенных громил свойственна такая слабость. — Может быть, ты и права, — серьезно рассудила сестра Джеймс, пряча лукавую искорку в глазах. — Я просто вспомнила то, что очень давно говорила мне его мать. — Она ненадолго задумалась. — Но ее, видишь ли, уже нет на свете. Лори Майклсон, все еще наивная как девочка, несмотря на свои тридцать два года, вздрогнула и принялась стаскивать с себя пальто. — Мне действительно нужна эта работа, — уныло протянула она. — Тебе остался год в университете? — спросила сестра Джеймс. — Да, надо сдать шесть зачетов, — сказала Лори. — И мне нужны деньги, чтобы закончить еще два семестра. Электрический будильник на стене зазвонил. — Дневная смена, — объявила сестра и выскользнула в коридор вместе с помощницами. Как только дверь закрылась за ними, все три принялись хихикать. Поддразнивание Лори Майклсон было одним из немногих развлечений, оставшихся им в почти обанкротившейся больнице. А дразнить ее было очень легко. Лори дважды прошлась по узкой комнате и затем уселась в удобное кресло. Зеленый цвет стен успокаивал. Она безуспешно порылась в сумке, которую носила через плечо, в поисках сигареты, затем дрожащими руками вывернула содержимое сумки на низкий кофейный столик. Все в ее сумке было совершенно необходимо, просто в данный момент Лори не могла бы сказать для чего. Из беспорядочной кучи она с отвращением извлекла помятую сигарету. В этом году Лори четыре раза бросала курить, а ведь еще только сентябрь. В коридоре протопали громкие шаги и затихли. Лори смяла сигарету и бросила в корзину для мусора. Ни за что на свете она не нарушит клятву не курить. Во всяком случае, не сейчас. Но шаги встревожили ее и лишили остатков мужества. С глубоким вздохом Лори встала и направилась к своему шкафчику в углу. Ее спецодежда явно нуждалась в чистке. Удивительно, что именно отдел диагностики, объявивший когда-то ее идею полным идиотизмом, так часто в последнее время обращается к ее услугам. Лори усмехнулась, облачаясь в пижаму из нежно-розовой фланели и надевая тапочки в тон ей, с красными кисточками на носках. Со вздохом отвращения она накинула сверху больничный халат тускло-зеленого цвета. Ее расписание висит на доске объявлений на стене. Лори проверила сегодняшние задания. Три семинара. Два — для четырех будущих врачей, и один — для группы палатных сестер. При мысли о последнем она тяжело вздохнула. Сестер нелегко обмануть. Раздался еще один звонок. Лори взглянула на часы, сунула свои заметки в карман халата и, обреченно пожав плечами, направилась в экзаменационную. * * * Доктор Гарри Мейсон двигался так быстро, что главная сестра едва поспевала за ним. Уважаемый доктор был недоволен результатами проверки. Чтобы понять это, сестре Харт достаточно было взглянуть на его нахмуренный лоб. Не то чтобы это ее взволновало. В свои шестьдесят три, за два года до ухода на пенсию, Эдисон Харт знала все тайное и явное о Гранделовской больнице. — А здесь что? — сурово спросил доктор. — Одна из комнат для семинаров, — ответила она. — Диагностика. Практические занятия по основному курсу. Приближалось время ланча, и из холла доносились аппетитные запахи. Но доктор был человеком долга и остановился у двери, мимо которой чуть было не прошел. — Практические занятия? Как, черт возьми, можно практиковаться в диагностике? — Он кивнул на дверь. Пожав плечами, сестра открыла ее. Врачи не открывают двери, когда это могут сделать другие. Даже в фактически обанкротившихся больницах. Он проскочил мимо нее и сел на стул в заднем ряду. — А-а, — тихо протянул он. Девушка, которая ускользнула от него на лестнице, стояла, прислонившись к столу преподавателя, в больничной пижаме. Вот оно что, подумал он. Пациентка, а не сотрудник. Он откинулся на спинку стула и стал слушать, не замечая широкой ухмылки на лице сестры Харт. Комната для занятий была полукруглой, и ряды стульев спускались вниз амфитеатром. Внизу четыре студента и преподаватель собрались вокруг стола. — Как вы себя чувствуете? — Студент заметил, что вошел новый администратор, и, слегка покраснев, постарался принять важный вид. — Как себя чувствую? — повторила Лори, делая все, чтобы выглядеть очень измученной. — О, я чувствую усталость. Постоянно. Мне только девятнадцать, а я все время как выжатый лимон. Мама говорит, что это просто лень, но я-то знаю. Все от этой жуткой слабости. — Усталость, — размышлял вслух студент, делая пометки в карточке. — Да, усталость, — томно повторила Лори. — Что-нибудь еще? — подозрительно уставился на нее студент постарше. — Жажда, — сказала она. — Я пью как одержимая. Воду, представляете? Во рту у меня всегда сухо. И то и дело приходится бегать в туалет. — Она переступила с ноги на ногу. — Всю ночь бегаю в туалет. Жуть, да? Все согласно кивнули. Хмыкнув, доктор Мейсон вытянул ноги под стул предпоследнего ряда. — Есть еще вопросы или какие-нибудь тесты? — спросил преподаватель в наступившей тишине. — Я бы хотел послушать сердце, — сказал третий студент. — Повернитесь, мисс. — Этот молодой человек начинал медицинскую практику во флоте, — шепнула сестра Харт. Мейсон кивнул. — Расстегните пижамную куртку, пожалуйста. Я послушаю ваше сердце. — Расстегнуть что? — Пижаму, пожалуйста. Я хочу послушать ваше сердце. Лори неохотно повиновалась, глядя на него через плечо. Он приподнял ее куртку и приставил стетоскоп к середине спины. — Глубоко вдохните и задержите дыхание, — приказал он. Девушка тихонько взвизгнула. — Холодно, — пожаловалась она. Этого не было в сценарии, но время от времени ей нравилось импровизировать. — Глубокий вдох, — строго скомандовал студент. Лори хихикнула и подчинилась. — Выдох. — Сдается мне, раз вы доктор, вам можно, — сказала она и взвизгнула опять, когда инструмент прикоснулся к другому месту. — Глубокий вдох, — скомандовал он. — И выдох. Повернитесь, пожалуйста, и… — Минутку, — оскорбленно произнесла Лори. — Какого черта! Не собираетесь же вы приставить эту штуковину к моей… — Это необходимо, если вы хотите поправиться. Лори вздохнула и медленно повернулась, закрыв глаза. Похоже, студент был смущен даже больше, чем Лори. Приподняв куртку пижамы, он прочертил стетоскопом линию под ее упругой, высокой грудью. Доктор Мейсон вскочил и снова сел. Собственная реакция рассердила его. Врачам приходится дотрагиваться до обнаженного тела. Почему же эта несколько неловкая ситуация так взволновала его? Он беспокойно ерзал на узком стуле, пока студент поспешно завершал осмотр, а Лори уже застегивала и поправляла пижаму. — Еще тесты или обследования? — спросил преподаватель. — Нет? Тогда будьте добры составить список лабораторных анализов, которые могут понадобиться, и представить предварительный диагноз. — Хотел бы я видеть эти предварительные диагнозы, — пробормотал себе под нос доктор Мейсон. — Я принесу вам все отчеты, как только преподаватель проверит их. Мы идем? — спросила сестра Харт. Доктор Мейсон не без труда вытащил длинные ноги из-под стула. Старшая сестра бросила быстрый взгляд на его лицо и все поняла. Взяв доктора под руку, будто желая указать дорогу, она вывела его в холл. В глубине аудитории четыре студента, напрягая мозги, излагали свои прогнозы. Преподаватель собрал их заключения. Лори Майклсон затянула пояс пижамы, накинула халат и посмотрела на часы. У нее еще два семинара до занятий в драматической студии в университете, а в этом месяце она уже трижды опаздывала. Лори вопросительно взглянула на преподавателя. Он кивнул. Не обращая больше внимания на студентов, она поднялась по ступенькам и вышла в холл. Возле главного выхода доктор Мейсон разговаривал со старшей сестрой. Проработав шесть месяцев, Лори привыкла к больничным порядкам. Но этот высокий, худощавый человек беспокоил ее. Смущал, честно говоря. Кроме того, у нее не было времени переодеться. Это легко сделать в университете: на художественном факультете тратилось немало усилий, чтобы обучить своих студентов искусству перевоплощения. Но здесь, на глазах у администратора? Когда ее мать принадлежит к элите общества Грандела?! Нервно сглотнув, Лори облизнула пересохшие губы и сломя голову ринулась через холл. Сестра Харт, закончив разговор, пошла по коридору в административное крыло, и Лори тут же поймала взгляд доктора. — Мисс, — окликнул он ее, лучезарно улыбаясь. Лори удалось уклониться от него и его улыбки, стремительно завернув налево, в направлении комнаты для персонала. Времени переодеться не оставалось. Она натянула пальто, прихватила оставшуюся одежду и вылетела за дверь, точно олимпийский бегун на стометровке. Доктор Мейсон все еще праздно стоял у больших вращающихся дверей. — Молодая леди, — заговорил он самым решительным тоном, — в больнице не бегают… — К этому времени она уже была почти за дверью. — Бегать по больничным коридорам не принято. — Он укоризненно покачал головой. — Может, конечно, я устарел… — Я тоже, — отозвалась Лори. Скользнув мимо, она понеслась вниз по ненадежным ступенькам. — Минутку, черт возьми! — крикнул он ей вслед. За углом больницы на нее налетел ветер, осыпая красно-золотыми листьями кленов. Лори плотнее запахнула пальто. Лифчик выпал из свертка одежды, который она придерживала правой рукой. — Постойте! — Чтоб ты пропал, — пробормотала она, подхватив на бегу лифчик, и помчалась дальше еще быстрее. В деловой части города в вестибюле художественного факультета университета находилась будка телефона-автомата. Лори заскочила в нее и захлопнула дверь как раз вовремя. Два нетерпеливых первокурсника протиснулись к двери и принялись барабанить по стеклу. Отвернувшись от них с холодным достоинством старшего, она вытащила из кошелька монетку. После третьего гудка ее мать взяла трубку. — Я в университете, — сообщила Лори. Парочка первокурсников опять застучала по стеклу. Приоткрыв дверь, она скомандовала: — Исчезните. Этот телефон только для старшекурсников. — И продолжила разговор: — Это не тебе, мама. Ты оставила записку в больнице, чтобы я позвонила. Что случилось? — Нечто такое, что совершенно вылетело у меня из головы, — сказала ей мать. Лори не удивилась. Ее матери было почти шестьдесят пять, и если ей что еще и удавалось, так это начисто все забывать. — В загородном клубе будет небольшая вечеринка в честь новых членов. В шесть часов коктейли и затем обед. — Нет проблем, — сказала Лори. — И кого же чествуем? — О… Я не помню. Кто-то новый в городе… из… Нет, не могу вспомнить. Но уверена, что это важная персона. — Должно быть, — сказала Лори. — Не волнуйся, дорогая. Я буду дома к половине пятого, и мы сразу рванем в клуб, нацепив лучшие тряпки, чтобы выразить ему или ей наше безмерное уважение. — Да, рванем. Но не на твоей же машине? — встревожилась ее мать, тут же позабыв обо всех проблемах. — Меня охватывает ужас каждый раз, когда мы в ней едем. — Дело не в машине, — солгала Лори. — Дело в моем вождении. — Ну ладно, раз так… — Мать вздохнула и положила трубку. Лори сделала то же самое и выскочила из будки, не забыв сверток одежды. — И чтобы больше этого не было, — предупредила она двух первокурсников, ринувшись мимо них к лифту. — Эй, леди, — окликнул ее один из них, — вы уронили ваш… Лори обернулась. — Мой лифчик, — подсказала она с достоинством. — Нельзя играть в футбол, не зная, как что называется. Парень пониже ростом подбежал к ней и со сбивчивыми извинениями протянул оброненный предмет. Дверь лифта открылась за ее спиной. Сделав шаг назад, Лори вошла в кабину. — И не верьте тому, что вам говорят старшие, — крикнула она через закрывающуюся дверь. На занятиях Лори скучала до слез. Проведя два года в любительском театре, она открыла для себя старую истину. Те, кто может, делают. Те, кто не может, учат. Но волшебными словами в нынешнем мире были: «получить диплом», что подразумевало сдачу зачетов. И Лори трудилась в своем винограднике, надеясь, что не все плоды окажутся кислыми. Пока же, вздрагивая от восклицаний лектора, она предавалась мечтам. О докторе Мейсоне, большом надежном докторе Гарри Мейсоне. Когда девушка задумывается о браке, о ребенке или двух, главная трудность — найти серьезного мужчину, на которого можно положиться. Очень давно Лори заменила в этой задачке приятную внешность на солидную, постоянную работу. А что может быть лучше работы врача? Правда, доктора Мейсона трудно представить в уютной домашней обстановке: он много лет был военным, а это, как известно, профессия, предназначенная для разрушения. Интересно, сколько именно лет он провел в армии? Она так решительно настроилась выяснить это, что, когда прозвенел звонок, означая конец занятий, еще сидела, вся в мечтах, а ее сокурсницы уже выбирались в холл, болтая о своих докторах мейсонах. Нет, это полная ерунда, ведь не может же быть двадцать шесть Мейсонов, и Лори выбросила все фантазии из головы. Забравшись в свою старенькую машину, она прибыла домой, как и обещала, около половины пятого. Дом находился в пригороде, точнее, почти за городом. — Ты вовремя, — встретила ее мать. — Побыстрее переодевайся. — Побыстрее? Выпивка только в шесть! — Но мы же не хотим опоздать? Лори покачала головой и усмехнулась. Отец, который не пил ничего, кроме воды, всегда называл ее мать Миссис Ветер-в-Голове, хотя и с глубокой нежностью. Обе дамы Майклсон тосковали по нему, но четыре года после его смерти — долгий срок, и воспоминания давно утратили свою остроту. У них был громадный дом, в котором находилось больше кладовок и шкафов, чем одежды. Отец старался тщательно осуществлять все платежи за дом, но получилось так, что на день его кончины была внесена лишь половинная плата. Своим жене и дочери мистер Майклсон не оставил ничего, кроме собственной страховки. Этого было достаточно, чтобы их прокормить, но мать не могла забыть дни, когда она вращалась в высшем обществе и тратила деньги, как если бы унаследовала Ланкастерское герцогство. Так что на образование и одежду Лори средств не было. Золушка, но без доброй феи, она оплачивала большинство счетов, выполняя разнообразные работы, а ее мать платила по закладной за дом из страхового фонда. Лори никогда не жалела себя. Со школьных лет она рыскала в поисках работы — с частичной занятостью, на летние каникулы, сидела с детьми, а случалось, и подрабатывала моделью в местном магазинчике. Все это вместе со стипендией поддерживало ее все три года в колледже, точнее, три года и четыре месяца, в стремлении получить листок бумаги, удостоверяющий ее образование, или — Прекрасного принца, или и то и другое. Если, конечно, Прекрасные принцы еще водятся на свете. В ее шкафу висели два платья. Одно, обыкновенное черное, было ей узковато в бедрах. Другое — гладко-коричневое с глубоким вырезом — было, пожалуй, слишком модным, чтобы она чувствовала себя в нем комфортно среди консервативных жителей южного Теннесси. Лори мысленно подкинула монетку. Выпало черное. В него можно было влезть, либо не надевая комбинацию, либо распоров швы. Она осторожно оделась и причесала волосы. Это было проще. Двадцать взмахов щеткой — и ее кудри превратились в тугие локоны, которые мог растрепать разве что тропический шторм. — Готова, дорогая? — Мать ждала ее в гостиной с обычным напитком в одной руке и большим конвертом с печатями в другой. — Да, но у нас еще час. — Лори рухнула в старое мягкое кресло и посмотрела на часы. — Что это за конверт? — О, ничего важного. Впервые Лори видела, как ее мать покраснела. Странно, подумала она. — Что-то из банка, дорогая. Они шлют мне эти штуки каждый месяц. — Но ты не собираешься ничего покупать? — Нет. Встань-ка там у окна, — вдруг приказала мать. Утомленная бешеной дневной деятельностью, Лори медленно поднялась. — Моя дорогая, ты не можешь ехать в этом платье! — Могу или не могу, это все, что у меня есть, — сказала Лори. — Но оно же насквозь просвечивает. По крайней мере, надень что-нибудь вниз. — Невозможно, мама. Нет места для меня и «чего-нибудь вниз». А другое платье слишком открыто наверху. Так что либо это, либо я остаюсь дома. Ты могла бы пойти и без меня. А я бы отдохнула. — Впервые за долгие годы Лори была на пределе, ей так не хотелось вскакивать и еще куда-то нестись. Мать поволновалась и сдалась. — Нет, я не могу без тебя. Начнут болтать. Будем надеяться, что тебе не придется стоять против света, моя любовь. Господи, трудности, трудности. Не знаю, как с ними справиться. Полагаю, мне надо вздремнуть. Лори опять расположилась в кресле, глядя, как ее мать выходит из комнаты. Она состарилась, сказала себе девушка. Я должна быть снисходительнее. Отец приучил мать быть леди, светской дамой, южанкой, и ничего другого она не умеет. — Что мне нужно на самом деле, — пробормотала Лори, — так это оставить светское общество и найти друзей, которые будут принимать меня такой, какая я есть. Подумать только, что бы сказала об этом мама. * * * Дамы Майклсон прибыли около шести. Машина Лори, пыхтя, вползла вверх по склону к площадке для гольфа. Около дюжины машин уже стояло возле клуба. — Больше, чем на прошлой встрече, — отметила миссис Майклсон. — Пожалуй, что-то есть в этом предпринимательстве. Надо, чтобы была солидная верхушка общества, и город подтянется к ней. — О, мама, три четверти населения города — шахтеры. Ты полагаешь, они присоединятся? — Чепуха, девочка. Где ты набралась подобных идей? Шахтерские жены — в загородном клубе? Абсурд. — Демократия, — поправила Лори. — Если бы из этого можно было извлечь пользу, никто бы не возражал. Разве во время второй мировой войны все женщины не вступили в клуб и не были приняты с радостью? — Это совсем другое дело, дорогая, и было ужасно давно. Подумать только, я была тогда совсем девочкой. Ну, хватит об этом. Я вижу, там полно народу. Давай войдем. Ведомая как на поводке, Лори Майклсон последовала за матерью внутрь сооружения, напоминавшего имбирный пряник и служившего жителям Грандела дольше, чем многие из них могли припомнить. Во времена депрессии восьмидесятых конференц-зал использовался для игры в баскетбол. Со сводчатой крыши свисали потрепанные флаги. На узком помосте, заменявшем кафедру, были установлены столы, где могли покрасоваться главные действующие лица. Медленно продвигаясь по залу, миссис Майклсон представляла знакомым свою дочь, как будто это был ее первый, а не трехсотый выход в свет. Лори отнеслась к этому с юмором в надежде, что все образуется. Увы, вышло иначе. — Я должна представить тебя доктору Хансу Депнеру. Вот он. Лори, вздрогнув, вскинула голову. Только не Ханс! Но было слишком поздно останавливать мать. — Мама, — свирепо прошептала Лори. — Ты знала, что он будет здесь. Я не прощу тебе этого. Никогда. — Это было досадное недоразумение, — солидно возразила миссис Майклсон. — Мужчины всегда остаются мальчишками. Чему удивляться? Уверена, он обошелся с тобой как с леди! — Леди, черт возьми! — огрызнулась Лори. — Он едва не изнасиловал меня. Если бы не Макс, ночной сторож, так бы оно и было. — Ну, ну, Лори, что ты такое говоришь! Его мать — председатель женского комитета. И не устраивай, пожалуйста, сцен. — Если этот человек подойдет ко мне, я устрою такую сцену, какие тебе и не снились. И прямо здесь, в центре зала. — Ну, если ты так собираешься поступить, нам лучше сразу уйти домой, — обиделась вдова. — Леди так себя не ведут. Твой отец был бы просто шокирован. — Перевернулся бы в гробу, — добавила Лори. Мать сверкнула на нее взглядом. К этому времени Ханс Депнер был уже достаточно близко, чтобы поздороваться. — Миссис Майклсон, Лори. Прошло немало времени с тех пор, как я имел удовольствие видеть вас. — И пройдет еще больше, прежде чем это случится опять. У меня хорошая память, мистер Депнер. Очень хорошая память. — Вы хотите сказать, что я совершил что-нибудь из ряда вон? — осведомился Ханс приятным голосом. — Да, было дело, — натянуто произнесла Лори. — Считается, что попытка изнасилования выходит за рамки общепринятого, мистер Депнер. — Не хотите ли обсудить это со мной, мистер Депнер? Лори резко обернулась. Доктор Гарри Мейсон — все сто восемьдесят фунтов, все шесть футов десять дюймов, а может, и больше — предлагает Хансу Депнеру выбрать оружие! — О, только не здесь, в клубе, — вмешалась миссис Майклсон. — Ханс Депнер — сын окружного прокурора. Люди уже поговаривают о нем как о будущем окружном регистраторе. Политическая шишка, где минимум работы приносит неплохой доход. Матери с непристроенными дочерьми считают его хорошей партией. Такие, как миссис Майклсон, чьи мелкие интересы никак не связаны со счастьем дочери, подумала Лори. — Мне все равно, где и как, — невозмутимо заявил доктор. — Я просто хочу знать, когда и почему? А вот это — целый букет хороших новостей, сказала себе Лори. Как раз тот человек, который… И ее мысли завертелись со скоростью диска компьютера, перечисляя десятки причин, почему чертовски хорошо было бы иметь под рукой доктора Мейсона. Но Ханса Депнера, видимо, весьма заботил его прекрасный профиль, оказавшийся под угрозой быть расквашенным. Он попятился и поднял руки, сдаваясь на милость победителя. — Послушайте, — сказал он. — Я пришел пообщаться, а не подвергаться нападению. Вы новый врач, не так ли? Мейсон кивнул. — Поверьте, я не хотел бы попортить вам физиономию. Это распугает пациентов, — заявил Депнер. — Как мило с вашей стороны, — сказал Мейсон. — Но я хирург. И больше дорожу своими руками. Итак, если вы извинитесь перед молодой леди и затем уйдете, я буду вполне удовлетворен. Согласны? Решив, что нет выше доблести, чем уступить, побагровевший Депнер подчинился. — Врач? — Мать Лори заколебалась. Хирург в руках лучше, чем два окружных регистратора в небе. Она слегка подтолкнула локтем свою непутевую дочь. — Доктор Мейсон, — представила Лори. — Моя мать, миссис Майклсон. — Гарри, — сказал доктор, протягивая руку. — Мейбл, — отозвалась миссис Майклсон, пожимая ему руку. — Хирург? Как интересно. Мой покойный супруг тоже имел отношение к медицине. Фармацевт, знаете ли. У нас была большая аптека в Гранделе. * * * Доктор понимающе кивнул: одного, мол, поля ягоды. Одна команда, так сказать. Мейбл Майклсон покраснела и, будь она на сорок лет моложе, сделала бы реверанс. Лори тоже покраснела. За себя и свою мать. И взмолилась, чтобы крыша старого здания не обрушилась им на голову. Она держала в руке стакан имбирного пива. Приготовленное немолодым, искусным барменом, в меру охлажденное, оно выглядело как виски с содовой и было совершенно необходимо ей в этот затруднительный момент. — Боже, что вы делаете? — Доктор Мейсон хотел выхватить у нее стакан, но его пальцы только скользнули по запотевшему стеклу. Лори рванула стакан обеими руками, пытаясь поднести ко рту прохладную жидкость. В полном отчаянии доктор ладонью выбил стакан из ее рук. Осколки стекла со звоном разлетелись по полу, кубики льда рассыпались на крошечные кусочки. Миссис Майклсон побледнела, едва не лишившись чувств. Лори, раздираемая противоречивыми эмоциями, подхватила мать, гневно посмотрев на Гарри Мейсона. — О Боже, — еле слышно произнесла миссис Майклсон, хватая ртом воздух. — Зачем, черт побери, вы это сделали? — пробормотала Лори. — Глупо! — рявкнул доктор. Его командирский голос перекрыл общий разговор в зале. Все замолчали, наступила полная тишина. Миссис Майклсон не знала, что сказать. Она покорно смотрела на доктора. — Ваша дочь, — сказал он голосом, в котором звучал металл, — была сегодня в больнице, и ей определенно поставили диагноз «диабет». А вы позволяете ей пить алкоголь? Глупо! — Что? У нее диабет? Ни у кого из Майклсонов не может быть ничего подобного. Только бедняки… — Которыми мы являемся, — перебила ее Лори. — Вряд ли в этом городе есть кто-нибудь беднее нас. — Что за чушь, Лори Ли! Возможно, этот человек прав. Сколько раз я говорила, чтобы ты не общалась с людьми с Саут-Уотер-стрит. — Мама, ты такая же помешанная, как и он. Нельзя подхватить диабет, просто посещая Саут-Уотер-стрит. Это не инфекционная болезнь, которой можно заразиться от бедных людей. А что касается вас, доктор Мейсон, если вы таким образом ставите диагнозы пациентам вашей больницы, плохо их дело. Я была в больнице, но не на обследовании. Я имею в виду… Я была там совсем по другой причине. — Круто повернувшись, она направилась к двери. — Лори, — слабым голосом окликнула ее мать. Затем она повернулась к доктору. В конце концов, человек с положением, хирург. — Смотрите, что вы наделали, — простонала она, роясь в сумке в поисках платка, которого там почему-то не оказалось. — Что такого я сделал? — возмутился Мейсон. — Откуда я знаю? — сказала Мейбл Майклсон, утирая слезы платком, который он ей предложил. — Но кто-то что-то сделал. Моя дочь никогда не вела себя так раньше! Никогда! — Да, верю, — произнес со вздохом Гарри Мейсон. — Хотел бы я научиться понимать женщин. ГЛАВА ВТОРАЯ — Итак, что вы можете сказать? Четыре студента неловко ерзали на стульях, поставленных вокруг видавшего виды стола нового администратора. Но никто из них не решился высказать свое мнение. — Это не так уж трудно, — сказал доктор Мейсон. — Вы провели обследование. Все сделали подробные записи. Все четверо представили письменный предварительный диагноз. Так кто же должен проинформировать больного? Бывший моряк поднял руку. — Фелдер, — представился он. — До получения лабораторных анализов не предполагалось что-либо сообщать пациенту. А когда они пришли, и сообщать было нечего. — Что? — Мы сдали кровь на сахар. Когда из лаборатории пришел результат анализа, я попросил перепроверить. — И что же? — Восемьдесят шесть, — поколебавшись, сообщил Фелдер. — Измеряли три раза. После того как она плотно позавтракала. Восемьдесят шесть. Я сходил вниз и пронаблюдал за третьим тестом. Все оказалось совершенно правильно. Заключение такое: что бы у нее ни было, это не диабет! Гарри Мейсон поскреб подбородок. После вечеринки он поехал прямо в больницу, где тесное помещение «скорой помощи» было забито пострадавшими при столкновении четырех машин. У него не было времени побриться и принять душ. Так не может продолжаться, сказал себе доктор. Жизнь в Гранделе слишком напоминает порядки военно-полевого госпиталя. Взмахом руки он отпустил студентов, окончательно запугав их невнятным извинением. Они исчезли, словно их ветром сдуло. Доктор задумался. В больнице творятся какие-то чудеса, и он, черт возьми, намерен положить этому конец. Его ящик был набит бумагами, которые требовали подписи. Вывалив их перед собой на стол, Гарри Мейсон взял ручку и приступил к работе. А после, подумал он, пойду искать… эту особу. Только к трем часам дня, прервавшись на две срочные консультации и одну операцию, тоже срочную, он очистил стол от бумаг и почувствовал себя достаточно свободным, чтобы отправиться осматривать свои ветхие владения. Лори Майклсон пришла на работу на пятнадцать минут раньше положенного. Она испытывала удивительно сильную для непьющего человека головную боль. Всю дорогу домой мать, сидя на заднем сиденье, донимала ее упреками. — Такой замечательный, — говорила она. — И врач к тому же. Как ты могла грубить этому изумительному мужчине? Вот вышла бы за него замуж. На его зарплату мы могли бы починить крышу, покрасить крыльцо, очистить выгребную яму… Господи, девочка, какая ж ты дурочка! — Если это то, что тебе нужно, мама, выходи за него сама! Неужели ты позволишь мне перехватить у тебя приз? — раздраженно сказала Лори. — Крупный мужчина, ладно скроенный, имеющий постоянную работу. Чего еще можно желать? — Ты не понимаешь, — проговорила ее мать, возведя очи к небу. — Тридцать лет назад я ухватилась бы за такой шанс. Но теперь… Он такой большой. Ты слишком молода, чтобы понять, что это значит. Девушка твоего роста, твоего возраста… Да ты могла бы управиться с ним без всяких хлопот. И так до полуночи, пока Лори, припертая к стене, не воскликнула в сердцах: — Я не племенная кобыла! — И вылетела из комнаты. Вот почему она явилась в такую рань с ужасной головной болью. В больницу она проникла через черный вход и тихо, как котенок, добралась по коридору до комнаты персонала. Там уже находились та же сестра и две помощницы из утренней смены. Они не были приглашены в клуб на бал, поэтому жаждали услышать все подробности. — Нет, я не повеселилась, — мрачно заявила Лори. — И не танцевала с доктором Мейсоном. Я не… Я вообще ничего не делала. — Очень правдоподобная история, — сказала сестра. — Что, совсем ничего? — Ничего не делала! — настаивала на своем Лори, открывая свой шкафчик. Она проверила одежду, прочитала задание на день и застонала. — В чем дело? — спросила сестра. — Инструкции. Где они? — пробормотала Лори. — У меня должен быть тромбофлебит, а я не имею ни малейшего представления о его симптомах. — Это несложно, — сказала сестра. — Закупорка сосудов, обычно в ногах. Резкие боли в основных мускулах, ноют ноги, бросает в жар. Если тромб оторвется — это конец, Лори. Он может попасть в сердце, и тогда уже ничем не поможешь. — О Боже, — вздохнула Лори. Голова разболелась еще сильнее. — А не достаточно просто головной боли? — Обычно нет, — ответила сестра. — Не перестарайся с симптомами. Ты усредненный пациент, а студентам еще далеко до окончания учебы. Веди себя попроще. Настенные часы прозвонили. — Это больничное кредо. Держись проще, не усложняй. И вся троица из утренней команды устремилась к двери и своим обязанностям. — Легко сказать, — пробормотала Лори, сменив брюки на юбку, которая требовалась в данном случае. — Думаю, вы бы хотели, доктор Мейсон, чтобы я держалась попроще. Она вздрогнула. Эта мысль испугала ее до полусмерти. И все же она имела какой-то восхитительный привкус. Звонок зазвонил снова, отмечая начало занятий. Как всегда опаздывая, Лори взбила волосы, криво застегнула блузку, вытащила ее край из юбки, чтобы придать своей одежде более неряшливый вид. Выглянув через приоткрытую дверь в коридор, она осторожно осмотрела холл и, убедившись, что там никого нет, ринулась в комнату, где по расписанию должны были проходить занятия. Перед тем как открыть дверь, Лори засунула в рот пару жевательных резинок и принялась энергично жевать. Затем она широко распахнула дверь и двинулась, заметно прихрамывая, вниз, к центру аудитории. — Опоздали на три минуты, — проворчала сестра-инструктор. — Ничего не поделаешь, — громко ответила Лори. — Быстрее не могу: нога болит. Видите, аж хромаю. Последние пару дней кидает то в жар, то в холод. — А-а. Боль в ноге. Джентльмены, — другая женщина сделала знак четырем студентам, приглашая их начать опрос. Обследование заняло все утро и часть дня, пока один из студентов не наткнулся на волшебное слово. — Тромбофлебит! — завопил он во весь голос. Три других студента тяжело вздохнули. — Это было так очевидно, — удрученно проговорил Феддер. — Мы могли бы догадаться еще утром. Что дальше? — Лечения от вас не требуется, — сказала сестра-инструктор. — Но учтите на будущее, вы сейчас поставили диагноз опасной болезни. У мисс Лори тромб в ноге. Если он оторвется и доберется до сердца, мы будем иметь очень серьезную проблему. Назначаемое лечение представляет собой курс уколов по разжижению крови, чтобы растворить тромб и восстановить нормальное кровообращение. — Прямо как в романах о Шерлоке Холмсе, — обрадовался один из третьекурсников. — Когда собраны все улики, раскрыть тайну ничего не стоит. — Не забывайте, что мы пропустили ланч, а время движется к ужину, — сказал другой. — Можно достать что-нибудь на кухне, — предложил третий студент. — Пригласим Лори перекусить вместе с нами. Из группы серьезных юношей, будущих врачей, они превратились в неорганизованную толпу, занятую одной мыслью — поесть. Лори, такая же голодная, как и остальные, последовала за ними в подвал, во владения шеф-повара, куда не распространялась власть ни главного администратора, ни старшей сестры. Но, к несчастью, администратор также пропустил свой ланч и теперь сидел за первым столом у входа. Оживленные возгласы застряли у студентов в горле. Наступила мертвая тишина. Доктор Мейсон поднялся со своего места и помахал им, приглашая к столу. — Как я понимаю, вы, джентльмены, успешно справились с установкой диагноза? — Единодушное решение, — доложила сестра-инструктор. — Конечно, потребовалось более трех часов, чтобы прийти к заключению. Официанты принесли еду, и завязался общий разговор. Наконец администратор встал. — Разумеется, четыре единодушных решения могут оказаться и неверными, — заявил он. — Нельзя работать в больнице, руководствуясь общими правилами. В этот момент на глаза ему попалась Лори, которая пыталась спрятаться от него на последнем сиденье. — Мисс Майклсон. Девушка, которая была вчера почти при смерти от диабета. Не так ли? Общий тяжкий вздох поднялся над столом вместе с парами сочной тушеной говядины. — Ну, мне все равно, — сказал Фелдер, не глядя на него. — У меня с шести утра во рту ни крошки не было. — Вперед, налетайте, — приказал доктор Мейсон. — Насыщайтесь, голодные целители, пока мы с мисс Лори немного побеседуем. Не возражаете? Лори со вздохом встала. Доктор говорил со студентом, который сидел рядом с ним. Лори украдкой схватила половник, зачерпнула похлебки и принялась отчаянно дуть на нее, пока доктор разговаривал. А потом запихнула в рот столько мяса, сколько уместилось. К сожалению, ее рот был недостаточно велик. — Нет никакой необходимости давиться, — посоветовал доктор, вводя ее в свой кабинет и закрывая дверь. Лори осторожно попятилась от него. — Садитесь, — скомандовал доктор, выдвигая для нее стул. После минутного колебания Лори присела. — Я не работаю в этой больнице, — решительно заявила она. Доказав свою храбрость, она сжала пальцы, чтобы унять дрожь, и положила кулаки на стол. — Теперь нет? — вкрадчиво проговорил доктор. — А вы не догадываетесь, юная леди: единственное, что я хочу узнать, — это какое отношение вы имеете к моей больнице? О-о, подумала Лори, его больница! Его императорское владение. Если я скажу ему все, не успеет он свистнуть, как я окажусь на улице за семь месяцев до выпуска! Да, подсказала ей логика. А если не скажу правду, то буду на улице еще скорее. Лори вздохнула. — Я актриса, — начала она. — И работаю по контракту с больницей. — На кой дьявол нужна актриса в моем штате? — возмутился он. — Я играю роль усредненного пациента, — шепотом выдавила из себя Лори. — Громче, — прорычал доктор. Лори вздрогнула и заткнула уши. Ничто не действовало на нее хуже, чем громкие окрики. Особенно громкие окрики здоровенных, сердитых мужчин. Она глубоко вздохнула и придвинулась к нему. — Заткнитесь, — твердо сказала она. Что он и сделал. Доктор плотно закрыл рот, пожевал нижнюю губу, посчитал, казалось, до десяти или, может быть, до сотни и затем посмотрел на неё с улыбкой палача. — Просветите меня, — нарочито мягко произнес он. — Вы говорите: «усредненный пациент»? — Да. — Несколько осмелев, она поудобнее устроилась на стуле и разгладила юбку. — Когда я училась в школе в Бостоне, я была очень удивлена, услышав о наборе труппы для работы в больнице. Некоторые больницы Бостона объединились с Гарвардской медицинской школой, поскольку оказалось, что многим студентам сложно воспринимать описание распространенных заболеваний по учебнику. А при непосредственном опросе самих больных студенты часто ошибались, смущая и пугая пациентов. Вот кому-то и пришла в голову мысль нанимать актеров для имитации заболеваний. Теперь во многих медицинских школах страны используют эту систему, а нас называют «усредненными пациентами». — Ну, будь я… — начал доктор. — Возможно, — дерзко оборвала она. — И мы платим вам за эти услуги? — Доктор сверкнул на нее глазами. — Да. Конечно, не столько, сколько это стоит. Но нищие не могут быть привередливы. Он отмахнулся от ее возражений, задумался на несколько минут, постукивая пальцами по столу, затем отодвинул стул и встал. — И, тем не менее, вы и ваша мать — члены загородного клуба? — Мой отец купил нам пожизненное членство, — тихо проговорила она. — Тогда это было намного дешевле. Вообразите, я могу посещать загородный клуб, но не всегда могу купить еду или, скажем, что-нибудь выпить. Полагаю, вы слышали о новых богачах. Так вот мы с матерью возглавляем список новых бедняков. Теперь, конечно, вы расторгнете контракт со мной? Лори поднялась со стула и встала перед Мейсоном. Крошечная слезинка скатилась по ее щеке. Она шмыгнула носом и с вызовом посмотрела на доктора. — Господи, нет! — рявкнул он. — Ваш контракт будет продлен. Это чертовски хорошая идея! — И затем, прежде чем она успела перевести дух, спросил: — Полагаю, вы больше нигде не подрабатываете? — Он извлек из кармана громадный носовой платок и вытер ей слезы. — Везде, — проговорила она, судорожно сглотнув. — Точнее, почти везде. В рамках морали, приличия и закона — везде. — В таком случае у меня есть дело, которое могло бы заинтересовать вас, — сказал он, снова садясь. — Личное дело, которым вы могли бы заняться в свободное от больницы время. — Я готова заняться чем угодно, но мое время ограниченно. Я учусь в университете… — Драматическое искусство? — Да. Мне необходимо сдать еще шесть зачетов в январе, чтобы закончить обучение. — А как насчет вашей игры в больнице? За это вам не могут ставить зачеты? — Не думаю, что это возможно. У меня такой суровый наставник. По его мнению, то, что не заработано под крышей университета, ничего не стоит. Доктор сцепил руки на плоском животе и пару раз качнулся на стуле. — Этот наставник, он когда-нибудь болеет? — Не думаю, — хихикнула Лори. — Но вечно жалуется на желудок и берет, по крайней мере, один дополнительный выходной в две недели из-за проблем, связанных с желудком. — Вы не будете возражать, если я поговорю с ним о ваших зачетах и, заодно, о его желудке? Глаза Лори вспыхнули, и улыбка добавила ей немало очарования. Почему он не подумал об этом раньше? О ее очаровании. По отдельности ее черты не привлекали особого внимания. Глаза были слишком велики, нос чуточку вздернут, а один из передних зубов слегка отколот. Но все вместе придавало ей особую мальчишескую прелесть, какой не мог бы пропустить ни один мужчина. — Нет, я ничего не имею против, — ответила она. — Девушка в моем возрасте нуждается в любой помощи, которую может получить. Но в пределах моего времени, что бы я могла сделать для вас? Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоить нервы. Ответственный момент. — Возможно, вы не знаете, но я был женат… — О-о, — осторожно протянула она. Что ж, этого следовало ожидать. Он красивый мужчина. Не слишком молодой, конечно. Нужно много времени, чтобы получить медицинскую степень, и к тому же он служил в армии… «Я был женат»? Значит ли это, что сейчас он не женат? Мурашки пробежали по ее спине. Доктор прочистил горло. Лори перестала витать в облаках и, взяв себя в руки, взглянула на него. — Нет, — сказала она. — Я ничего не знаю о вас, кроме того что вы хирург. — Да, — задумчиво произнес он. — Хирург со стажем. Как вы думаете, сколько мне лет? — Не имею ни малейшего представления, — пожала плечами Лори. — Тридцать четыре, тридцать пять? — Ну, вы очень добры. — Он впервые улыбнулся. — Как насчет тридцати семи? Это вас не смущает? — Смущает меня? — Лори заерзала на стуле. Признаться, сколько лет ей самой? Обычно женщины этого не делают… — Вообще-то мне тридцать два. Так что тридцать семь лет не могут меня смутить. А нашему семейному доктору почти семьдесят. — Вот как. — Он опять покачался на стуле. — В таком случае вас не будут смущать мои… стариковские заботы? Лори покачала головой, чуть не захихикав. — Стариковские заботы, скорее, можно отнести к поколению моей матери. Ей шестьдесят пять. — В настоящее время я не женат. — О! Ваша жена умерла? — Не совсем так. — Не совсем? — И у меня девятилетняя дочка. Почему он говорит мне все это? Лори озадаченно покачала головой. Что можно сказать человеку, который достаточно удачлив, чтобы иметь девятилетнюю дочь? Да, что? — Вам повезло. Я хотела бы иметь девятилетнюю дочь. А что случилось с ее матерью? Он заметно побледнел, помолчал минуту и затем небрежно пожал плечами. — Она исчезла пять лет назад, — сказал он — С тех пор я не видел ее и ничего о ней не знаю. — О Боже! — Лори инстинктивно протянула к нему руку. Длинные гибкие пальцы хирурга схватили ее и сжали. Вздохнув, он откинулся на стуле. — Мне нужно, чтобы кто-то помог мне с дочерью, — сказал он. — Она так быстро растет. Она нуждается в женщине, которая руководила бы ею и направляла ее. — Да, я понимаю, — проговорила Лори. — Я сама когда-то была замужем. — У вас тоже есть ребенок? — Нет. — А ваш муж? — Он… — Лори прикусила губу. — Его уже нет в живых. — В таком случае вы то, что мне нужно, — с энтузиазмом воскликнул доктор. — Думаю, тогда вам лучше объяснить мне все подробно, — твердо сказала Лори. Разговор начинал выходить из-под контроля. Следовало расставить все точки над «i». — Да, возможно, я слишком спешу, — проговорил Мейсон. Он поднял ее из кресла и заключил в теплые уютные объятия. — Мне нужна взрослая женщина, которая поможет заботиться о моей дочери. Сыграет роль ее матери. — Он все еще держал Лори в объятиях. — О! То есть вам нужна актриса на полставки? — Я бы предпочел жену на полставки. — Господи Боже мой! — Да, вот так! — Он отпустил ее и вернулся к своему столу. — Но я не могу! Это же брак! Я едва знаю вас и… — Этого я как раз и боялся, — сказал доктор. — Но возможно, вы еще измените свое мнение. — Он вежливо кивнул ей и склонился над своими бумагами. В этот вечер Лори явилась домой поздно, совершенно измотанная, но не занятиями. Больше всего ее взбудоражило поведение доктора Мейсона, Гарри, как он настаивал. Гарри. Ей нравилось его имя, но она не имела понятия, почему должна выходить за него замуж. Перед самым уходом из университета она смогла убедиться, как быстро действует этот Гарри. За ней послал декан. — Декан Вильямс хочет видеть вас в своем кабинете, — сообщил маленький первокурсник. — Завтра, — сказала Лори. — Я заскочу к нему завтра. — Нет, сейчас, — забеспокоился первокурсник. — Он сказал: прямо сейчас, и побыстрее. — Он так сказал? — Прямо сейчас, бегом! Лори легко было убедить, потому что в полной власти декана находились такие незначительные вещи, как зачеты и получение диплома. Она направилась к лифту в административном здании. Ей повезло: лифт оказался пустым. Шестнадцатью этажами выше лифт выгрузил ее в холле напротив офиса декана. В дверях стоял, не отрывая глаз от лифта, миниатюрный старичок. — Вам понадобилось чертовски много времени, — сказал декан, провожая ее в приемную. — Меня ни для кого нет, Маргарет, — заявил он секретарше, подтолкнув Лори в свой кабинет. Боже, неслышно прошептала Лори. Сейчас потребует немедленно сдать зачеты. Я не смогу завершить обучение! Декан указал ей на деревянный стул с узкой спинкой, известный среди студентов как «электрический стул». — Молодая леди, — сказал он, роясь в кипе бумаг на столе. — Я снова проверил ваши данные. Ну вот, испуганно думала Лори. Они решили не учитывать мои зачеты в Массачусетском университете! — У меня был длинный разговор по телефону с доктором Мейсоном. Декан, маленький тщедушный человечек, выжидающе постукивал по столу золотой ручкой. Утопил, подумала Лори. Я не согласилась выйти за него замуж, и он меня утопил. Черт бы побрал этого человека! — Доктор Мейсон — новый человек в городе, — продолжал декан. — Но в соответствии с его положением он автоматически является членом опекунского совета университета. — Он прочистил горло и еще пару раз стукнул по столу. Лори расправила плечи и выпрямилась на стуле. Иду ко дну вместе с кораблем, сказала она себе. Я не позволю им увидеть, как мне это больно. — И он говорит?.. — подсказала она. — И доктор Мейсон рассказал мне о вашей деятельности в больнице и о том, как много времени и усилий вы вкладываете в эту работу. Что я и проверил. Я подсчитал, что вы заработали на двенадцать зачетов больше, чем было засчитано раньше. Глубокий вздох вырвался из груди Лори. — На двенадцать больше? — машинально повторила она, думая, что декан, наверное, ошибся. — На двенадцать больше, — подтвердил декан. — То есть на шесть зачетов больше, чем необходимо для завершения учебы. Он начал собирать бумаги со стола и засунул их опять в папку. — И что же? — прошептала Лори, затаив дыхание. Декан взял большую резиновую печать, окунул ее в чернила и хлопнул ею по обложке папки. — Таким образом, мисс Майклсон, я объявляю, что с этого момента вы являетесь выпускницей университета Грандела, прошедшей полный курс обучения. Идите домой и расскажите вашей матери. — Рассказать матери?.. Декан улыбнулся, что с ним случалось лишь изредка, по большим праздникам. — Ваша мать и я были неравнодушны друг к другу на пятом курсе. А теперь вон отсюда, Лори Майклсон. Идите и празднуйте. «Идите домой и расскажите вашей матери». Лори хмыкнула, умудрившись вывести свою старую машину с запрещенного для стоянки места, прежде чем полиция университетского городка оштрафовала ее. «Идите домой и расскажите вашей матери». Что? Что я окончила университет. Бакалавр искусств. Она шла к своей мечте в течение десяти лет, пронесла ее через два университета и теперь, когда корабль прибыл в порт, не знала, что с этим делать. Кому нужна тридцатидвухлетняя женщина со степенью бакалавра театрального искусства? Она была так захвачена своими проблемами, что проехала знак «стоп» на Эрвин-стрит, и, конечно, там притаилась, ожидая именно ее, полицейская машина. Полицейский был настоящим садистом. Он выскочил из укрытия и вклинился в ряд вплотную за ее машиной, одновременно включив сигнальные огни и сирену. Лори, глубоко погруженная в мечты, чуть не вылетела из автомобиля. Она нажала на тормоз, вложив в это больше энтузиазма, чем здравого смысла. «Форд» полицейского, который был слишком близко, чтобы вовремя отреагировать, врезался в задний бампер ее древнего «понтиака». Капот его новенькой машины смялся, и Лори прибыла домой со степенью бакалавра и тремя штрафными квитанциями за нарушение правил вождения. Нарушение было серьезное, но спорное. Закон штата гласил, что, когда два автомобиля сталкиваются, ответственным является тот, который был сзади и должен был соблюдать дистанцию. Даже если это полицейская машина? — усомнилась Лори. А ее автомобиль двигался только потому, что его толкнули. Как это будет воспринято в суде? * * * Через несколько недель, придя домой после работы, Лори обнаружила, что ее матери нет в гостиной, где она обычно находилась со стаканом в руке и довольной улыбкой. Озадаченная, Лори отправилась на поиски. Мейбл Майклсон сидела, ссутулившись, за туалетным столиком в своей спальне. Слезы медленно скатывались по усталому лицу. — В чем дело, мама? Мать выпрямилась. В руке она держала несколько глянцевых конвертов, которые ежемесячно рассылают банки. Она протянула их дочери. — Я такая дура! — выговорила она сквозь слезы. Лори нежно потрепала ее по плечу. — Ладно, такой уж день у нас выдался сегодня, дорогая. В чем дело? — Мне просто необходимо было это персиковое платье из шифона. Просто необходимо, Лори, доченька. — Все мы время от времени срываемся, — ответила Лори. — Дай мне посмотреть на этот хлам. Верхний конверт был надорван. Внутри находилось одно из кратких предупреждений, которые рассылают банки по поводу просроченных платежей. Десятимесячной давности. Платеж по закладной. Лори с матерью давно договорились, что мать будет вносить платежи по закладной из страховки отца, а Лори — оплачивать все остальное за счет ее подработок то там, то здесь, насколько это в ее силах. — Ты пропустила платеж, дорогая. Это не такое уж преступление, — ласково сказала Лори, вскрывая второй конверт. Это тоже было предупреждение. — Ты пропустила два платежа, — сказала она, прочитав. Слезы снова хлынули из глаз матери. Третий конверт не был вскрыт. — Мама! Ты не читала остальные? — Я думала: если не буду их читать, банк про них забудет, — рыдала мать. — Но они не забыли. — Нет, — вздохнула Лори. — С банками это не срабатывает. Она потянулась за очередным конвертом. На нем стояла большая красная печать «Последнее предупреждение». — Ты не платила десять месяцев, мама? — Но я же не знала. Я думала… Это письмо пришло два месяца назад, и с тех пор больше ничего не присылали. — Ну да, больше и не пришлют. — Комок застрял у Лори в горле. — Некоторые вещи мне были просто необходимы, — оправдывалась ее мать. — Платья и туфли и новое зимнее пальто. Я не могла без них обойтись. — Я понимаю, мама. Но если мы потеряем дом… Мать выпрямилась и смахнула слезы. — Они не могут отнять у нас дом, — сказала она. — Наша семья имела большое влияние в этих краях. Я умру, если они заберут мой дом. Ты должна остановить их, Лори. Я всегда думала, что ты выйдешь за Ханса Депнера и он позаботится обо всем. — Она опять заплакала тихо и безутешно. Лори открыла последний конверт и внимательно прочитала письмо. — Они передали дело в суд, мама, и получили постановление о выселении. Через две недели наш дом выставят на аукцион. — Нет! — закричала мать и упала на пол. Лори кинулась к ней и стала ее осматривать, используя знания, которые почерпнула в больнице. Мать дышала. Обморок? Лори приподняла ее и помогла добраться до постели. — Боже, ну помоги же, — бормотала Лори, тяжело дыша. — Сделай что-нибудь. Я не могу занять денег в банке, так как именно эти люди выселяют нас. Я должна еще внести плату за обучение. Семейный автомобиль ничего не стоит, страховка моей жизни может быть выплачена, только «когда смерть разлучит нас», что, пожалуй, не самый простой способ оплатить счета. И кому в этом великом, унылом Гранделе нужен бакалавр театральных искусств? Кому? — Лори, ты должна что-нибудь сделать, — открыв глаза, простонала мать. — Да, мама. Я что-нибудь сделаю. А сейчас поспи. Отдохни немного. Но что она могла сделать? Продать нечего и негде занять. Глупо, конечно, звучит, но положение в обществе — это все, ради чего живет ее мать. Так что же делать? Выйти замуж за Ханса Депнера? Чепуха. Он и не думает жениться на мне, он хочет получить все так, безвозмездно. Что делать? Ответ прогремел в ее голове подобно артиллерийскому взрыву. Доктор Гарри Мейсон! Но сердце не хотело соглашаться. Не давай ему воли, приказала она себе. Положение отчаянное. Я не двадцатилетняя девственница. И черт меня возьми, вообще не девственница. Тридцать два года — это, скажем прямо, за вершиной холма. Отцвели уже цветочки. Возможно, другого предложения я никогда не получу. — Мам, ты не спишь? — Нет. — Я спущусь вниз, позвоню. Оставайся здесь и ни о чем не беспокойся. Я уверена, мы все уладим. В ответ мать только вздохнула. Лори на цыпочках подошла к двери и закрыла ее за собой. — Ничего себе выход, — бормотала она, спускаясь вниз. — Продать себя, чтобы мать могла сохранить дом? Ну, это лучше, чем пойти на панель, хотя… Может, на панели бакалавр искусств будет оцениваться дороже других? Заба-авно! Лори Майклсон извлекла из укромного местечка под столом телефонную книгу. Мейсон. Это был совсем новый выпуск, и телефон доктора оказался в справочнике. Набирая номер непослушными пальцами, она мучительно искала подходящие слова. К сожалению, Гарри Мейсон не ответил. Вместо него трубку взяла юная леди. — Здравствуйте, — сказала Лори. — Я хотела бы поговорить с доктором Мейсоном, если можно. — Он не принимает вызовы на дом, — ответил детский голос. — Эй, не вешайте трубку. У меня нет медицинских проблем! — Лори замялась. — Я работаю в больнице вместе с… — Послушайте, у моего папы нет времени для навязчивых блондинок, — заявил ребенок. — Всегда найдется дюжина медсестер и прочих, бегающих за ним. Лори уныло покачала головой. Все не так просто, как она надеялась, это факт. После всей неразберихи сегодняшнего дня ей только этого не хватало. — Я не назойливая блондинка, детка. Твой отец просил меня позвонить. — Возможно. Слушайте, леди, моя мама и мой папа развелись, но когда-нибудь они увидят, какую сделали ошибку, и мы опять будем вместе. И нам не нужна назойливая блондинка… — Рыжая, — прервала ее Лори. — Все равно назойливая, — непримиримо заявила девочка и бросила трубку. Лори изумленно смотрела на издававшую короткие гудки трубку, не решаясь опустить ее на рычаг. Потом чертыхнулась. — Час от часу не легче! Она положила телефонную трубку на место и уставилась на нее. — Почему бы мне не поплакать? — хмуро сказала она и разревелась. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Упорство — замечательное качество. И Лори Майклсон обладала этим качеством в избытке. На следующий день после схватки с дочерью Гарри Мейсона она вполне восстановила боевой дух. Закончив четвертое за день представление перед студентами с мучительным кашлем и другими симптомами астмы, она побрела в административное крыло и попросила приема у главного администратора. — Он занят, — сказала секретарша. Лори, которой пару раз приходилось быть секретарем у доктора в Массачусетсе, знала, что это заявление — просто первый ход в игре. Она закашлялась, как астматик, усиливая впечатление от производимого шума мрачными взглядами, и была допущена в святая святых. Доктор Гарри Мейсон сидел, откинувшись в кресле и положив ноги в носках на стол. На левой пятке зияла дыра. Видимо, он тщетно пытался разобраться в куче бумаг на столе. Очки в золотой оправе красовались на лбу, глаза были закрыты. — Кха-кха, — громко кашлянула Лори. Он медленно открыл один глаз и затем распахнул второй. Опустив ноги на пол, он выпрямился на стуле. — Да, мисс?.. Лори глубоко вздохнула. Он, очевидно, забыл, кто она. Так дело не пойдет! — Майклсон, — подсказала она. — Лори Майклсон. — Да знаю я, кто вы! — рявкнул он, вставая. — Сколько еще актрис в моем штате, по-вашему? — Он бросил бумаги на стол и уставился на нее. — Но могу я спросить, что вам угодно? — Я по вопросу, который мы… обсуждали три недели назад, — заикаясь, выговорила она. Он вопросительно смотрел на нее. — Помощь по дому, — напомнила Лори. — Помощь по дому? Да. Должен вам сказать, что положение все ухудшается. Я подвергаюсь осаде в собственном доме. — Я… ну, помните, мы говорили о моих университетских зачетах, и вы были так добры, что позвонили декану… — Что-то в этом роде. Смутно припоминаю. Я делаю массу звонков, в день. — Он поставил мне на шесть зачетов больше, чем нужно для окончания учебы, но… — Рад за вас, — произнес он с невозмутимым выражением лица. И продолжал стоять, ожидая, что она скажет дальше. Все идет не так, как она себе представляла. И где же ее энтузиазм? Она сцепила пальцы за спиной. Что теперь? — Единственная проблема, — сбивчиво заговорила Лори, — состоит в том, что мне надо заплатить за обучение. — Конечно, — согласился доктор и опять замолк. — Видите ли, у меня маловато денег, — торопливо сказала она и, покраснев, тяжело вздохнула. — А вы говорили, что вам нужна помощь по дому. — Смутно припоминаю. Но вы мне отказали. — Я… не совсем. Мне просто было нужно время, чтобы подумать, обсудить с матерью. — Астматический кашель на минуту лишил ее способности соображать. — Но теперь, когда мне удалось закончить университет, у меня намного больше времени, чтобы заняться, практически, чем угодно. — Вот как! — Я очень хорошая актриса. То есть… я получу диплом, когда заплачу за обучение. — Ее самоуверенность таяла на глазах. — А теперь, Господи, еще и дом… — А что с домом? — Его голос успокаивал, как будто дом был не такой уж проблемой. Для него, во всяком случае. Она шмыгнула носом, вытерла насухо глаза и рассказала ему все. О закладной на дом, о том, что ее мать покупала вещи на деньги из страховки отца вместо того, чтобы платить по закладной. О решении банка, об аукционе и прочем. Проблем явно было слишком много, и ни один человек в здравом уме не стал бы вкладывать такую уйму денег в начинающую актрису. И все же она должна была рискнуть. Что она и сделала. — Вы уверены, что вас не устроила бы просто актриса на зарплате? — Ни в чем я не уверен, — пробормотал он. — Моя дочь вне себя. Ей не нравится квартира, она скучает по своим друзьям, которые остались в гарнизоне. И, кстати говоря, она вовсе не очарована Гранделом. Вы что-то сказали? — Да, я так и подумала. Я разговаривала с ней по телефону, и… Брак, видите ли, очень важный шаг. Это надолго и… — Не могу с вами не согласиться. — Я говорила с вашей дочерью. Она уверена, что вы и ваша жена вскоре воссоединитесь, но тогда у вас будет две жены, что в этом штате никак невозможно. — Она выжидающе смотрела на него. Выражение лица доктора нисколько не изменилось. — Вот потому и… — Понимаю, — сказал доктор тихо, но твердо. Он обошел вокруг стола и очутился прямо перед ней. Лори робко попятилась. — Моя дочь совершенно не представляет, что происходит в мире. Черт побери, она даже не представляет, что происходит в нашей квартире. Нет никаких оснований полагать, что я и моя бывшая жена будем опять вместе. Это так же нереально, как играть в снежки в аду. — О-о? — пискнула Лори. — Да! — решительно подтвердил он. — Я развелся с женой, потому что она мне изменила. И, насколько мне известно, она и сейчас живет с человеком, в чьей постели я ее застал. Он был соответчиком в нашем бракоразводном процессе. — Подумать только, — прошептала Лори, изо всех сил вцепившись в ручки кресла. — Значит, вы не считаете?.. — Нет, — сказал он. — Дети не знают того, что, как им кажется, они знают. Думаю, я мог бы предложить вам, если вы достаточно хорошая актриса, сыграть роль жены в течение, скажем, четырех или пяти лет. Вас это устроило бы? — Это долгий срок, — ответила Лори. Он небрежно пожал широкими плечами. — На все нужно время, — сказал он. — В жизни моей дочери наступает такой этап, когда необходима стабильность в доме. Вы же понимаете, переходный возраст. — Понимаю. — Возможно, идеальным был бы брак по расчету, — предположил он. — До тех пор, пока ребенок не повзрослеет. — Это мысль, — сказала Лори, и он впервые улыбнулся. Все сразу предстало в ином свете, как будто во время грозы солнце пробилось через Калверовское ущелье и согрело долину. Правда, его улыбка тут же погасла. — Это мысль, — проговорил он, — но не лучшая. Я предпочел бы другой срок — скажем, пока моя дочь не достигнет двадцати одного года или не выйдет замуж? — Но ей же всего девять лет. Вы говорите о двенадцати годах как минимум! Это слишком долго, чтобы притворяться. — Притворяться? — Ну, ведь это будет брак чисто условный, фиктивный! — В мои планы это не входило, — сказал доктор. — Моя дочь — умная маленькая девочка. Убедить ее сможет только что-нибудь настоящее или что-то близкое к тому. Лори сложила руки на груди и откинулась в кресле. Мне нужны деньги, напомнила она себе в отчаянии. Моей матери нужны деньги. Я даже не могу купить себе зимнее пальто. В Теннесси не настолько холодно, как в Новой Англии, но все же холодновато. А мать? Все, что у нее осталось, — это привилегия жить, как она привыкла. К тому же закладная на дом. Я не могу заплатить ни за дом, ни за газ, ни за… Через две недели мы лишимся дома! Единственное, чем я владею сейчас, — это десятилетней давности машина. Что я скажу матери? Что ее единственная дочь не способна содержать ее? Она облизнула губы. — Итак, все, что вы можете предложить, — это временный брак? — Не все, — тихо сказал доктор. — Компенсация довольно велика. Полная финансовая поддержка. Сохранение социального положения вашей матери. — Но это для моей матери. А для меня? — Это могла бы быть радость от будущих детей. — Он прислонился к столу и снова улыбнулся. Господи, ну что он скалится, как крокодил? И тут до нее дошло. — Будущих детей? — нечленораздельно пробормотала Лори. — Будущих детей. — Вы хотите сказать, что это замужество должно включать секс и все прочее? — Именно. Секс и все прочее. Вы не можете себе это представить? — Но я не люблю вас! — Я что-то не слышал, чтобы это было непреодолимым препятствием для секса и детей. Честно говоря, я всегда считал любовь излишеством. В старые добрые времена половина Соединенных Штатов вполне удовлетворялась браками по расчету. Нам подойдет любая мамочка. Слезы навернулись на глаза Лори. Мейсон с отстраненным видом хирурга наблюдал, как они скатывались по щекам и капали вниз. Она знала, что он прав и любая мамочка сгодится, с точки зрения доктора и его дочери. Но все в ней восставало против этой его правоты! Мне нужны деньги, твердила себе Лори. Нужны как можно скорее. И альтернатива так называемому замужеству — это… Она не хотела думать об альтернативе. Совершенно измученная, она пожала плечами. Выбора не было. В конце концов, убеждала она себя, пытаясь взглянуть на светлые стороны происходящего, он обеспеченный человек. И у него надежная работа. Лори смахнула слезы и откинулась в кресле. — У меня много долгов, — едва слышно проговорила она. — Не имеет значения. Я буду рад помочь заплатить их. Лори глубоко вздохнула. Помочь заплатить их? Этого вряд ли будет достаточно. — Я не могу кидаться очертя голову. Как насчет испытательного срока — скажем, девяносто дней? — В ее дрожащем голосе прозвучали гневные нотки. Глаза доктора вспыхнули: видно, он заметил ее негодование. Он не имеет права заставлять меня, думала Лори. Не имеет права! Но?.. — На моих условиях? — На ваших условиях, — согласилась она. — А если девяностодневный испытательный срок себя оправдает? — Если мы трое будем удовлетворены, тогда я охотно возобновила бы соглашение на… четырехлетний период. — Ну что ж, вполне справедливо. Если вы в конце назначенного срока будете готовы возобновить контракт, думаю, я мог бы рассмотреть такой вариант. — Не делайте мне одолжения, — заявила Лори, бросив на него яростный взгляд через стол. — Может быть, мы скрепим сделку поцелуем? — предложил доктор. — Нет, благодарю, — в смятении пробормотала Лори. — Я бы скорее поцеловала гремучую змею. Я предпочитаю иметь подписанный контракт. — Вы, кажется, не слишком рады, Лори. Мне, знаете ли, не хотелось бы принуждать вас. — О нет. Я ведь могу в любой момент отказаться, не правда ли? И оказаться на улице. — Но вы говорили, что однажды уже были замужем. Не могу поверить, что это для вас такое ужасное испытание. — Моя попытка замужества обернулась полной катастрофой, — сообщила она ему. — Полнейшей. — Ее голос сорвался, и она опять закашлялась. — А вы не хотели бы рассказать мне об этом? — Разумеется, нет! — Но все же согласны попробовать еще раз? — Да, — тихо проговорила она, все еще колеблясь. — Тогда остается только подписать контракт и найти дом для… — Дом! — задохнулась Лори. — Я забыла об этом. — А не следовало бы. Я живу в деловой части города в отвратительной квартире, которую моя дочь просто ненавидит. Если, как вы говорите, ваш дом выставляется на аукцион, предположим, я куплю его, и мы все будем там жить? Дом большой, не так ли? — Громадный. Шесть спален, две гостиные, два акра земли, олимпийских размеров плавательный бассейн, две ванные. Построен как раз перед второй мировой войной, несколько раз перестраивался и… — Как раз то, что нужно, — прервал он ее. — То, что нужно. — Аукцион через две недели, — неуверенно подсказала Лори. — Вы полагаете?.. — Нет проблем. — Он полистал маленький настольный календарь. — Думаю, через пару дней мы могли бы начать наш девяностодневный испытательный срок. — Через пару дней? — выдохнула она. — Послезавтра, — подтвердил доктор. — У меня назначено много операций на следующие три или четыре недели. — И вы не можете подвести пациентов, — покорно согласилась она. — Именно. — Я… Когда хотите, — сдалась Лори, в отчаянии пожимая плечами. — Тогда я набросаю девяностодневный контракт, включая возможность возобновления, и Мэри Бет напечатает его для нас. Никакой пышной церемонии, пока нет ясности. Может быть, что-нибудь скромное в часовне при больнице? — Мне все равно, но как объяснить это матери? Он взглянул на часы. — У меня есть немного времени, Лори. Почему бы нам с вами не отправиться к ней, и я все ей скажу? В ответе доктор не нуждался. Он просто взял ее за руку, поднял с кресла и вытащил из кабинета. — Доктор Мейсон, — окликнула его секретарша, когда он вышел в коридор. — Позже, Мэри Бет! У меня неотложные дела в связи с помолвкой. Кое-кто из персонала больницы, находившийся в коридоре, услышал его заявление. Приглушенный гул голосов сопровождал Лори и доктора до наружной двери. Миссис Майклсон порхала вокруг Мейсона, как несколько постаревшая бабочка. — Зовите меня Мейбл, — попросила она после третьей фразы доктора. — Помолвка? — повторила она. — О, как замечательно, Лори! И когда свадьба? — Мы пока не говорили об этом, — заторопилась Лори. — Есть еще несколько вопросов, которые надо прояснить, и мы должны убедить… — Она запнулась. Было стыдно признаться, что она не знает имени ребенка. — Сюзанну, — вставил доктор. — Мы зовем ее Сузи. — Да, девятилетнюю дочь доктора. Ее зовут Сузи. И она… обо мне невысокого мнения. — Она пока ничего не знает, — сказал доктор. — Нам предстоит сообщить ей приятную новость и помочь свыкнуться с ней. Дело в том, миссис Майклсон, что в нашей городской квартире тесновато, и мы с Лори решили выкупить ваш дом, когда он будет выставлен на аукцион, и обосноваться здесь как одна счастливая семья. — Просто великолепно! — захлебнулась Мейбл. — Не часто случается, что молодожены согласны жить с тещей. — Ну, нищим не приходится выбирать, — хмыкнул доктор. Слово «нищие», которое когда-то ничего не значило для Мейбл Майклсон, теперь впивалось ей в самое сердце. — Нищие? Но, вне всякого сомнения, врач и главный администратор больницы не может быть нищим! Доктор небрежно махнул рукой. — Просто образное выражение, — заметил он. — Денег у меня более чем достаточно. Премии, выплаты при отставке из армии, зарплата в больнице и, как вы понимаете, дополнительные консультации. Мейбл, затаившая дыхание в тот момент, как это слово было произнесено, перевела дух. Однако смех ее все еще звучал несколько натянуто и пронзительно. — В таком случае позвольте предложить вам, доктор, что-нибудь выпить. Мой… отец Лори приготовил вино более двадцати лет назад и… Лори, забравшаяся за кресло матери, отчаянно замахала руками, хватаясь за горло и отрицательно мотая головой. — Думаю, не стоит, — ответил сообразительный доктор. — У меня еще дела в больнице, и алкоголь мне, пожалуй, ни к чему. — Пронесло, — сказала Лори, когда он вел ее к машине. — Мой отец был замечательный человек, но боюсь, он сделал это вино из порошков в химической лаборатории. Помашите рукой. Моя мать стоит за шторой у окна. Гарри Мейсон усмехался, помогая ей сесть в машину. — Она никогда не сдается, не правда ли? — Никогда. Последние два года все пытается снова выдать меня замуж. Моя мать очень настойчива. — А вы? — Я? Я даже не знаю, что значит это слово! — Слава Богу, если так. Двух настойчивых людей в доме более чем достаточно. Я бы назвал Сузи сверхнастойчивой. — Он крутанул руль «кадиллака» и поехал вниз по Эрвин-стрит по направлению к деловой части города. — Будьте осторожны на этом углу, — посоветовала она. — Там… Там рядом с затаившимся побитым автомобилем стоял самый раздражительный полицейский, какого только можно себе представить. Лори обернулась и весело помахала ему. Полицейский снял шляпу и обтер лоб платком перед тем, как помахать ей в ответ. — Ваш приятель? — спросил Гарри, пересекая Плезент-стрит, и въехал на стоянку многоквартирного дома Монморанси, самого большого и нового жилищного комплекса в городе, если только постройку можно было назвать новой, поскольку строилась она лет сорок. — Шапочное знакомство, — ответила Лори. — Ну и ну. Грандиозный размах, да? — Пожалуй, — согласился Гарри, склонившись, чтобы открыть ей дверь. — Должно быть, так, если судить по арендной плате. — Он усмехнулся, но Лори была не в состоянии оценить его шутку. Открывая дверь, доктор деликатно коснулся рукой ее груди, и слух Лори отключился, в то время как все ее тело до кончиков пальцев откликнулось на его прикосновение. Доктор вроде бы ничего не заметил — или только сделал вид. Он подошел к машине с ее стороны и, сжав ей локоть сильной рукой хирурга, повел к входу в здание. — На первом этаже всевозможные маленькие магазинчики, — сообщил он. — Я должен купить вам кое-что, прежде чем мы поднимемся. — Не могли бы мы идти помедленнее? — запыхалась Лори. — Мои ноги короче ваших, и я не успеваю. — Посмотрим витрины? — Он остановился у первого магазинчика. — Нравится вот это? Здесь есть вещи, которые я хотел бы видеть на вас. Лори судорожно сглотнула. Манекен в витрине демонстрировал половину бикини — нижнюю, конечно. Лори имела формы, которые ее первый муж называл хорошей верхней оснасткой. Он так часто это повторял, что каждый намек в подобном направлении приводил ее в смущение. Вот и теперь… — Эй, вам не нравится? А как насчет этого платья? «Это платье» представляло собой изящную черную вещицу с открытой спиной и практически без передней части, по крайней мере, выше пупка. Зато ниже оно струилось до лодыжек во всем великолепии. — Нет? Вам трудно угодить. — Боюсь, что да, — согласилась она. — В этой части Теннесси бывает холодно, и я искренне полагаю, что, будь мы женаты, вам бы не понравилось, если бы я ходила едва прикрытая. Я довольно крупная девушка, если вы не заметили. — О, я заметил, — проговорил он, и его глубоко посаженные глаза засветились. — Заметил в первый же день, как мы встретились. — Он опять потянул ее за собой. — Может быть, что-нибудь в этом роде для спальни? Она попыталась ответить, но он поднял свободную руку. — Нет, только не для спальни. Я предпочел бы, чтобы мы в спальне ничего не надевали. — Ну, знаете!.. — Она выдернула руку и решительно зашагала рядом, сжав кулаки. — Я сказал что-нибудь не то? — Нет, возможно, все правильно. — Она тщательно подбирала слова. — Но несколько преждевременно, вам не кажется? — А-а, я тороплю события, да? Ну, вот то место, которое я хотел вам показать. Ювелирный магазин. Дорогой ювелирный магазин. Даже дверные ручки, казалось, говорили: я стою дорого. На витрине было только одно бриллиантовое ожерелье, покоящееся на черном бархате. Если только бриллианты были не из стекла. Лори не осмелилась спросить. Управляющий хорошо знал доктора. — Гарри, — сказал он, протягивая руку. — Пришло время? — Пришло, Бенни. А ты нашел его? — Сюда, пожалуйста. — Он провел их внутрь магазина, задержавшись на минуту в ярко освещенной части, чтобы рассмотреть Лори с ног до головы. — Понятно, — проговорил он с энтузиазмом. — Как насчет этого? — Он выдвинул ящик и достал оттуда крошечную квадратную коробочку. — Откройте ее, — приказал Гарри. — Это стоит двух удаленных аппендиксов и одной операции на сосудах сердца. — Это мне? — Лори отступила от прилавка на пару шагов. — Конечно, вам, — сказал Гарри. — Мужчины вряд ли носят такого рода вещи. — Мы обыскали все Соединенные Штаты, чтобы его найти, — вмешался Бенни. — Гарри всегда так разборчив… — Все Соединенные Штаты? — Лори настороженно взяла коробочку. Мужчины кивнули. Она попыталась открыть крышку и умудрилась сломать ноготь, но, когда ее усилия увенчались успехом, перед ее глазами предстало кольцо с одной жемчужиной, окруженной бриллиантами. — Так вот когда я должна сказать «это мне?»! — выдохнула она. — Не важно, когда, главное — сказали, — ответил Гарри. — Черт, нам надо торопиться. — Он протянул руку через ее плечо, схватил кольцо и застыл в замешательстве. — Я забыл, на какой палец его надевают? — виновато спросил он. Лори словно в забытьи протянула ему левую руку. — Последний раз, когда мне п-предлагали такое кольцо, — заикаясь, пробормотала она, пока он надевал кольцо ей на палец, — это был розыгрыш. — Тут настоящее, — заверил ее продавец. — Настоящий жемчуг в платине с мелкими бриллиантами. — Вы хотите сказать, что он не подарил вам кольцо? — спросил Гарри. — Только золотое кольцо для свадебной церемонии. — Она вздохнула. — Он сказал, что оно принадлежало его матери. Оказалось, что это действительно кольцо матери, но не его. Когда за ним пришли, кольцо забрали. — Пришли? — Я не хочу об этом говорить, — сказала Лори, как только в голове у нее прояснилось настолько, чтобы управлять языком. — Разумеется, — поддержал ее Гарри. — Ну, спасибо, Бенни. Теперь нам надо пойти наверх и объяснить все мадам Дефарж. — Мадам какой? — Похоже, вы не слишком много читали о французской революции. Мадам сидела под гильотиной и вязала. Ладно, забудьте. Мы покажем кольцо моей дочери и узнаем, не согласится ли она на наш брак. Это кольцо меньше, чем кольцо ее матери. Она будет довольна. А вы, может быть, нет? — Если вам придется вернуть его, вы потеряете много денег? — обеспокоенно спросила Лори. — Господи Боже, — пробормотал Гарри и, схватив ее за руку, вытащил на улицу. — Я не хотела бы, чтобы вы обанкротились из-за короткого фиктивного брака, — твердо сказала она. — Клянусь вам, этого не случится, а событие достаточно важное. К тому же я не думаю, что брак будет фиктивным, — возразил доктор, вталкивая ее в вестибюль здания. Он подвел ее к лифтам, два из которых, похоже, работали. — Но прежде, чем мы поднимемся… — сказал Мейсон и притянул ее к себе так, что они, казалось, превратились в единое целое, и ее высокая грудь тесно прижалась к его твердой как сталь груди. — Мне это необходимо для удачи. Он поцеловал ее. Поцелуй длился целую вечность. Ну, может быть, несколько минут, подумала она позже. Но в тот момент ей показалось, что прошли часы. Во всем этом было нечто большее, чем просто взаимная симпатия. Колени Лори все еще дрожали, когда кабина лифта остановилась перед ними и дверь с тихим шелестом открылась. Он перенес ее через порог. — Все смотрят, — прошептала она ему на ухо. — Кто «все»? — спросил доктор. Ее ноги находились в трех или четырех дюймах над полом, а рот был прижат к его уху. Казалось, он никогда не опустит ее на пол. — Кто? — повторил он. — Все в коридоре и все в… — Тихо, — сказал он. — В лифте никого нет, кроме нас, и я не вижу никого в коридоре. Не вертитесь, вы мне мешаете. — Лори покорилась, и они не заметили, как прозвенел звонок на пятом этаже, где в лифт вошли несколько человек. Раздались аплодисменты, дверь закрылась, и лифт двинулся вниз, на первый этаж. — Мы выйдем отсюда? — спросила Лори, заливаясь краской. Ее лицо было всего лишь в двух дюймах от его, а ноги все еще далеко от пола. — Рано или поздно, — ответил доктор. Они спустились на первый этаж, где он снова поцеловал ее, и затем опять поднялись на пятый. — Удачи вам, — пожелали им люди, которых они доставили вниз. На этот раз, когда они добрались до пятого этажа, он вставил ногу между дверями лифта, и они молча, не отводя глаз, смотрели друг на друга, пока ее дыхание не пришло в норму. — Типичная больничная процедура, — произнесла она, задыхаясь. — Типичная? — Я была во многих больницах, — объяснила Лори. — Каждый раз врач, которому я немало платила, представлял меня высокооплачиваемому хирургу, а тот представлял меня не менее дорогому анестезиологу и затем трем дорогим медсестрам. Эта высокооплачиваемая компания доставляла меня в кресле в операционную, и все дружно желали мне удачи. Выходит, ко всем нанятым экспертам и потраченным деньгам нужна еще и удача? — Не выдумывайте. Направо и через холл. Прошу вас. — «Прошу вас»? Почему вдруг? Что случилось с диктатором? Доктор густо покраснел. — Я не диктатор, — твердо сказал он. — Врачи не диктаторы. Во всяком случае, не все. Нет ничего хуже пустой болтовни, — добавил он после очередного поцелуя. — Помолчите. Кольцо на вас? Нажмите на звонок. — Я не болтушка. Если бы вы поставили меня на ноги, то могли бы позвонить сами. Да, кольцо на мне. Мне что, размахивать руками, чтобы все его видели? Он позволил ей соскользнуть вниз по нему, пока она не встала на ноги. — Вы нарочно так сделали, — выпалила Лори. — Что именно? — Вынудили меня съехать по вам, как по пожарному шесту. — Да. Это было сексуально, не правда ли? Чтобы он не заметил, что это действительно так, Лори принялась усердно приводить в порядок свою одежду. Всегда такая находчивая, она безуспешно пыталась придумать достойный ответ. Что-то вроде «Насчет секса я не специалист» не прозвучало бы так, как ей хотелось. — Я… — начала она, но тут дверь распахнулась. — Ага, — произнес строгий голосок. — Мой папа с очередной назойливой блондинкой! — Девочка оказалась не такой уж малышкой. Около пяти футов, светлые, до пояса, пышные волосы, коротковатые красные джинсы, угловатая фигурка, которая округлится там, где нужно, дай только срок. Лори выждала минуту, предоставляя Гарри Мейсону возможность произнести первые слова. Вместо этого он тихо стоял за ее спиной. Она возмущенно посмотрела на него. — Ну? Вы собираетесь что-нибудь сказать, блондиночка, или мне закрыть дверь? — Рыжая, — сказала Лори. — Заткнись, детка! — Она локтем отодвинула ее. Девочка попятилась. Ее отец с натянутой ухмылкой на лице последовал за ней и рухнул на стул. — Проходите, вы обе, — пригласил он. — Ничего я так не люблю, как хорошую ссору. — Рыжая прилипала, — задумчиво произнесла девочка. — Это не с вами я недавно разговаривала по телефону? — Именно со мной, — кивнула Лори. — Ты уже поела? — Бутерброд с арахисовым маслом, — сказал ребенок. — Даже без повидла. Ну и в свинарнике же мы живем. — Здорово напоминает Форт-Смит перед тем, как его закрыли, — произнес ее отец. — А что случилось с женщиной, которую я нанял вчера, чтобы присматривать за тобой? — Она ушла. Не справилась с заданием. Кишка тонка. — Не надо выражаться, — сказал доктор и повернулся к Лори: — Теперь понимаете, что я имел в виду? У нее манеры армейского мула. — Не говорите так, — вполголоса одернула его Лори. — Она еще ребенок… — Боже мой, пап, — прервал ее ребенок. — На этот раз ты действительно влип. Она тебе противоречит. И что теперь вы собираетесь делать, леди? — Ну, помимо всего прочего, — сказала Лори, — я собираюсь выйти замуж за твоего отца и намерена забрать вас обоих из этой картонной коробки, в которой вы живете. Иди и возьми ночную рубашку и зубную щетку. Завтра мы пришлем кого-нибудь упаковать твои вещи. Да, и пальто и чистые джинсы. Становится холодно, конец сентября… Черт! — Черт? А так можно выражаться, пап? — Черт, — сказал Гарри Мейсон. Девочка колебалась, раскачиваясь вперед и назад, не в состоянии принять какое-либо решение. — И не забудь зайти в туалет. — Папа! — возмущенно вскрикнула девочка, вылетая из комнаты. — Ну вот, — сказал Гарри Мейсон. — Не ожидал. — Он лениво встал со стула и подошел к Лори. — Но, кажется, сработало. — Пока, — ответила она, осторожно отступая от него. Его руки оказались длиннее ее шажков. Он схватил и поцеловал ее опять как раз в тот момент, когда Сузи вернулась в комнату, запихивая в рюкзачок ночную рубашку. — Эй, это серьезнее, чем я думала, — сказала она. — Н-но… — Сузи запнулась, когда Лори сверкнула новым кольцом перед ее округлившимися глазами. — Ха! У моей мамы кольцо больше. — Конечно, — мягко заверила ее Лори. — Она заслужила его. Ты, должно быть, очень ее любила. — Больше, чем вас. — Я не сомневаюсь, Сузи. Но постараюсь, чтобы все у нас было хорошо. — Ну, поехали, — сказал Гарри. — Становится поздно, а у меня еще две консультации. Гарри взял Лори за руку и направился к двери. Сузи шла следом за ними с рюкзачком в руках и озадаченным выражением на худеньком лице. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Мейбл Майклсон сидела в нижней гостиной, смакуя двойной мартини, когда Лори, Гарри Мейсон и девочка вошли в дом. — Кто это к нам пришел? — сказала она, нетвердо поднимаясь на ноги. — Большой дом, — заметила Сузи Мейсон. — Кажется, ему конца нет, а? — Какой милый мальчик, — сказала Мейбл, приветствуя ребенка стаканом мартини. — Ребята, да у нас беда, — воскликнула Сузи. — Бабушка-то у нас пьяница. Видите ли, леди, я не мальчик. Я девочка. — Не знаю, как это можно увидеть. — Мейбл хихикнула. — Ты носишь истрепанные джинсы, как большинство мальчишек. У тебя длинные волосы, как у них. Совершенно очевидно, что ты мальчик. — Она опустошила стакан. — Доктор, звонили из вашего офиса. Какое-то происшествие. С этими словами хозяйка владений решительно поставила пустой стакан на стол и покинула комнату. — Ну и ну, — сказала Сузи. — Где телефон? — спросил доктор Мейсон. — За кушеткой на полу, — ответила Лори. — Пошли, Сузи, позволь показать тебе твою комнату. — Столкновение трех автомобилей, — сообщил доктор, положив трубку. — Шесть человек. Я должен вернуться в отделение «скорой помощи». — Ну, просто как в старые добрые времена, — заметила Сузи, когда дверь за ним закрылась. — В этом дворце есть кухарка? — Да, я, — вздохнула Лори. — Проголодалась? — (Сузи кивнула.) — Тогда пойдем. Кухня находилась в задней части дома, обновленного в 1950 году и еще раз в 1990 году, как раз перед смертью отца Лори. Теперь она была оборудована газовой плитой, обогревателем пола, а стены украшала медная посуда. Сковороды блестели, но ни одна из газовых горелок не работала. — Потому что мы не заплатили за газ, — сухо объяснила Лори. — Это ваша мать чистит все до блеска? — Не совсем, — виновато объяснила Лори. — У нас была экономка. — А теперь ее нет? — Нет. Она приходит, только когда мы ей платим. И это не ее неделя. — Как же тогда вы собираетесь приготовить мне что-нибудь поесть? — У нас есть маленькая электрическая плитка, вон там, и мы оплатили счет за электричество. Как насчет яичницы с ветчиной? — Подумать только… — с подозрением проговорила девочка. — Яичница с ветчиной? Неплохая кормежка. И вы можете себе это позволить? — Ты не понимаешь, Сузи. Мы живем на самой окраине, и у нас что-то вроде фермы. У нас имеются куры, они несут яйца. Еще есть несколько поросят. Месяц назад мы одного закололи и теперь можем есть свою ветчину. За домом разбит огород. Бадди, муж Делии, за ним смотрит. В качестве оплаты он берет часть продуктов. — Но, Господи всемогущий, это ж столько работы! — Да нет, не очень. Мы, например, сами печем хлеб. Было бы дешевле покупать его, но моя мать любит свежевыпеченный домашний хлеб. Поэтому мы печем сами. — Я тоже люблю, — сказала девочка. — А сейчас я хочу целую тарелку яичницы с ветчиной, и тост, и еще что-нибудь. — «Еще что-нибудь», — смеясь, повторила Лори, доставая один фартук для себя и другой для Сузи. С ветчиной все было просто, но малышка не привыкла иметь дело с яйцами. Лори преподала ей урок, и через несколько минут стол был накрыт, а еще через пять минут все было сметено. — Ну, так жить можно, — сказала девчушка, надувая щеки и живот, чтобы подчеркнуть удовлетворение. — Стиль кантри, значит. Что теперь? — А теперь, детка, мыть посуду. — Мыть?.. Я никогда не делала этого. И не знаю, захочет ли мой папа, чтобы я мыла посуду. — Последовала короткая пауза, прежде чем она придумала еще одно оправдание: — Моя мама тоже никогда не мыла посуду. — У тебя особенная мать, — сказала Лори, вставая и направляясь к раковине. — Не смейте говорить о моей маме! — Тогда и ты не говори о моей маме, — нашлась Лори. — Так будет лучше. — Ну, не знаю. У нас вообще не было посуды. У нас были только бумажные тарелки и бумажные стаканы и все такое. — Мы иногда пользуемся бумажными тарелками, — призналась Лори. — Особенно когда устраиваем пикник на заднем дворе. Но не сегодня. Сегодня мы вымоем посуду, и придется поспешить, потому что надо приготовить комнаты для тебя и твоего отца. — О, ребята, — сказала девочка с нотками протеста в голосе, — я не думала, что меня наймут в работники. — Раскрошилась, как печенье, — поддразнила ее Лори и повела к кухонной раковине. Работа, которая началась с жалоб, закончилась смехом и пением. Кухня была практически безупречна, когда Лори случайно взглянула на часы. — Боже! — воскликнула она и устремилась к двери, на ходу снимая фартук. — Что случилось? — спросила Сузи. — У меня после обеда занятия в больнице. — Ну и пропустите разочек. Учитель все равно не заметит. — А учитель — я. — Вот чудеса! — Это уж точно. Идем, я покажу тебе твою комнату. Постели простыни и надень наволочки, пока я буду в больнице, хорошо? — Ну ладно. Ответ нельзя было назвать слишком бодрым. Лори показала девочке комнату, шкаф для белья, полотенца для ванной, и Сузи все же принялась за дело, хотя и нарочито медленно. Лори покачала головой, посмотрела на часы и отправилась по своим делам, скрестив на всякий случай пальцы на обеих руках. * * * Первым, кого она встретила, был стоящий на веранде доктор Мейсон. — Привет, — окликнул он ее. Не слишком радостное приветствие, но лучше, чем ничего, сказала она себе. — Разобрались со «скорой помощью»? — Да. Мы потеряли троих. Школьники распили бутылку водки и решили на радостях покататься на старой развалюхе. Одному из них едва ли было четырнадцать. — Доктор опустил голову и на минуту прикрыл глаза. Затем он посмотрел на нее и с трудом продолжил: — Как там Сузи, привыкает? Лори хотела все рассказать, но заметила, какой у него измученный вид. У него доброе сердце, подумала она. Не может оправиться от случая с этими ребятами. Доктор раскрыл объятия, и она прижалась к нему со всей полнотой своего сочувствия и теплом губ. — Господи, — сказал он через несколько минут, — мне это было так нужно. — И мне тоже, — призналась она. — Ой, посмотрите на часы. Я опаздываю! Я уже опоздала! Он усмехнулся, нежно хлопнув ее пониже спины, чтобы подтолкнуть в нужном направлении. — Вы не похожи на кролика, — крикнул он ей вслед. — Увидимся за ужином? Эта фраза преследовала ее, пока она судорожно готовилась к занятиям по диагностике: «Я опаздываю! Я опоздала! Вы не похожи на кролика». И пока студенты-медики разгадывали симптомы краснухи, искусно созданные ею с помощью набора косметики и неисправного термометра, Лори рылась в памяти, вспоминая, откуда цитата, пока наконец не наткнулась на ответ: «Алиса в Стране чудес». Дома она появилась только в семь часов, чтобы предстать перед лицом оголодавшего семейства, вопящего: «Что будем есть?» Лори не имела ни малейшего понятия, так как никогда в жизни не сталкивалась с таким количеством едоков. Она проигнорировала стоны, встретившие ее предложение: «Уэльская поджарка?», и взялась за дело. — Не хочу я никакого жаркого, — надулась Сузи. — Это не жаркое, — сказал ее отец. — Это какое-то сырное блюдо. Тебе понравится. — Ты всегда так говоришь. — Что я говорю? — Что мне понравится. Откуда ты знаешь, что мне понравится, если я его даже не пробовала? — Сузи, ты будешь есть. Тебе понравится! — Это была команда старшего, команда утомленного отца, не намеренного потакать капризам маленькой девочки. — Вы тоже считаете, что мне понравится, Лори? — Думаю, да, солнышко. Попробуй. Если не понравится, мы придумаем что-нибудь еще. По рукам? — Да, по рукам. Ребенок закатал рукав, плюнул на ладонь и протянул руку Лори. Не поймаешь меня на таких старомодных трюках, сказала себе Лори и, повторив жест девочки, сжала маленькую ладошку. — Ой! — воскликнула Мейбл Майклсон, отстраняясь от стола. — Это старинный способ скреплять сделку, мама. — Я понимаю, — возразила Мейбл. — Но не за обеденным же столом? — Мама! Неловкое молчание повисло в столовой, пока доктор не сломал лед. — Ну как, все устроились в своих комнатах? — спросил он. — Все, кроме тебя, — провозгласила его дочь. — А у Лори самая большая кровать, какую мне приходилось видеть. Твоя почти такая же. Доктор Мейсон с отвращением помотал головой. — Вышвырну ее в первый же день, — тихо проворковал он, чтобы слышала только Лори. — О чем еще поговорим? — Попытайтесь напеть три строчки из «Диксиленда», — сказала Лори с иронией. — А потом выкладывайте всю правду. Или столько правды, сколько не боитесь выдать. — Какой-то секрет? — Видя смущение на лицах взрослых, Сузи вцепилась в них мертвой хваткой: — Расскажите мне, Лори. Расскажите мне, что за секрет! — Никакого секрета, — ответила Лори, накладывая еду на тарелки. — Твой отец и я обручились. Когда мы поженимся, мы будем жить в одной комнате. Взрослые затаили дыхание, настороженно уставившись на маленькую девочку в ожидании взрыва. Она посмотрела в упор на каждого по очереди. — О, — только и сказала она и, схватив нож и вилку, набросилась на еду. Взрослые за столом застыли, не меняя позы. — Ешьте, ешьте, — скомандовала Сузи. — Это здорово. Послышалось постукивание приборов о тарелки и ровное жужжание светской беседы. Пока новое препятствие не заставило всех замереть. — Вы женитесь на моем папе? — Очевидно, так. — Моей маме это не понравится. — Ты так считаешь? — И мне что, называть вас мамой? — Нет, если ты не хочешь. Это зависит только от тебя, Сузи. Если тебя не привлекает «мама» или «ма», как насчет просто «Лори»? — Послушайте, мне надо сделать записи о последних случаях, — сказал доктор. — Вы меня извините? — Он отодвинул стул и, прежде чем кто-нибудь успел сказать «да» или «нет», вышел. — Моя мама говорила, что видит его реже, чем дворецкого, — сказала Сузи, вздыхая. — Верю, — согласилась Лори. — Кажется, это образ жизни всех врачей. Всегда происходит что-нибудь, срочное и нужен хирург. А когда в наличии только два хирурга — тем более. Нельзя же оставить без помощи пациента, который страдает или умирает. Это может случиться ночью, ранним утром или в праздники. Для семьи и отдыха у них не остается времени. Ты бы хотела, чтобы он бросил кого-то мучиться от боли или умирать? — Да нет, — нехотя покачала головой Сузи. * * * Мейбл рано удалилась спать. Прибавление к семейству в виде маленькой девочки довело ее до изнеможения. Лори помогла ей подняться по лестнице. — Может быть, отправить ее в школу-интернат? — предложила миссис Майклсон. Пробный шар, поняла Лори. Подвесить его в воздухе и посмотреть, кто согласится, а кто нет. Шар лопнул и опустился на пол. — Или послать в лагерь? — Не думаю, мама. — А как насчет того, чтобы отослать ее к матери? — Это не вопрос для обсуждения. Взгляни правде в глаза. Она наша на долгие годы. Это цена за то, чтобы сохранить дом и починить крышу. Иди спать, дорогая. Завтра все будет выглядеть иначе. — Да. Хуже. Лори, это правда, что ты собираешься жить с ним в одной комнате? — Чистая правда. — А что же я должна сказать дамам в клубе? — Воспользуйся волшебным словом — брак. — А. — И мамаша Майклсон направилась в свою комнату, погрузившись в тяжкие раздумья о том, как разобраться со странным зверинцем, неожиданно собравшимся под ее крышей. * * * Через три дня в доме Майклсонов носилась и грохотала новая компания во главе с Сузи. Она нашла родственные души — трех мальчишек Харрингтонов, живущих у подножия холма. — Моей маме кажется, — вкрадчиво сказала Лори в первый же вечер, когда ей удалось поймать доктора в доме, — что у вашей дочери дурная компания. В основном сыновья Харрингтонов. Что вы думаете по этому поводу? — Ничего. — Он отложил свои бумаги и посмотрел на нее поверх очков. — Вы не возражаете? — Я сказал «ничего», потому что ничего по этому поводу не думаю. Дети постоянно перемешиваются и стирают друг о друга острые края. Что бы ни казалось вашей, матушке, в Соединенных Штатах нет королевских семей. Так уж распорядился Господь Бог. — О, в самом деле? Я и не знала, что вы так набожны. — Дети — это ваша обязанность, Лори. — Даже если ребенок только один, и к тому же ваш? — Даже если. Прошу вас, уходите. Мне надо сочинить миллион бумаг и заполнить пять тысяч государственных форм. — А не могли бы вы рассмотреть также и это? — Она подсунула счет под кипу бумаг, с которыми он работал. — Что такое? — Счет за газ. Мы используем натуральный газ для готовки и для отопления. В этих краях становится холодно. — Сколько там? — Порядочно. — Раз мы коснулись этой темы: послезавтра дом выставляют на аукцион, немного раньше, чем планировалось. Вам есть что сказать, прежде чем я брошу вызов драконам из банка? — Не предлагайте слишком много. Крыша течет в четырех местах. — Вот как? — Этого достаточно. — Пожалуй. И раз уж пошла речь о платежах, пора бы и вам уплатить по счету. — Не понимаю. — Понимаете, просто надеетесь выкрутиться. Не получится. И не надо гримасничать. Итак, она сделала ход и он сделал ход. Это был волнующий поединок для женщины, так много упустившей за последние несколько лет. Ясно было, что доктор настоящий мастер спорта. — Вечером, — добавил он, — когда все крепко заснут, я присоединюсь к вам в нашей постели. Лори задохнулась. «Наша постель»? Что-то заблокировало ее дыхание, и, хотя врач под рукой, она и не подумает обращаться к нему за помощью. Вместо этого она сломя голову понеслась наверх и стала рыться среди вещей, которыми не пользовалась с тех пор, как умер ее муж. В конце концов, сказала она себе, при таком сложном раскладе сил, уж конечно, не стоит подвергаться риску забеременеть с первых же дней. Теперь в душ и затем в постель. Старые дедушкины часы в холле прозвонили одиннадцать, прежде чем ей удалось добраться до подушки. Лори крутилась и вертелась в постели. Разбушевавшаяся буря за окном действовала на нервы. Стекла угрожающе дребезжали в разболтанных рамах. Она уже засыпала, когда новая мысль пронзила ее. Ведь прошло уже много лет со времени ее замужества, и она понятия не имела, что предпочитает достойный доктор. Поэтому она слезла с кровати, закрутила волосы в тугой пучок на затылке, чтобы доктор не запутался в них, поразмыслила над своей прозрачной ночной сорочкой, скинула ее, заменив толстой фланелевой. Не так уж и холодно, но девушка всегда должна быть начеку. Она все еще суетилась, когда пробило час ночи. Сон бежал от нее как курьерский поезд. Но доктор не приходил. Наконец, когда большие часы прозвонили два, Лори Майклсон закрыла глаза и заснула. И тут он пришел, как бесплотный дух, привыкший красться по палатам, не беспокоя пациентов. Он постоял возле кровати, наблюдая, как она вертится и крутится, затем подошел к туалетному столику и потрогал коробочки с различными снадобьями, которыми она пользовалась. Пока доктор снимал одежду, оставляя ее там, куда она падала, он продиктовал самому себе маленькое сообщение на карманный магнитофон. — Напомнить Лори, — шептал он, — что известные приспособления через два года теряют эластичность и должны быть заменены. На этом совершенно голый доктор с усмешкой акулы на лице забрался в постель. Но прежде чем акула смогла укусить, он провалился в сон. Да, перемены на Джексон-стрит обещали еще немало забот. * * * Лори пробудилась ото сна, наверное, через час после восхода солнца. Гарри уже исчез, если он вообще приходил. Подушки, примятые на другом краю кровати, были единственным свидетельством. И если он сделал это, когда она спала, она никогда не узнает. Поэтому она села на постели и потянулась. Прибежала Сузи, держа за левую ногу потрепанного медвежонка. На ребенке была наполовину застегнутая красно-белая пижамка, которая немало претерпела на своем веку. — Вы спали с моим папой, — с осуждением констатировала она. — Ну, нам надо где-то спать, солнышко. — В этом доме полно пустых спален, и его — рядом. Полно! — Но недостаточно матрасов, простыней и одеял, Сузи. А сегодня прохладно. Забирайся ко мне, не хочешь? Девчушка вначале закинула в кровать медвежонка, затем вскарабкалась сама. Изрядно повертевшись, они устроились рядом. Ребенок был как пылающая на полную мощь печь. Лори слегка отодвинулась, надеясь, что как-нибудь все обойдется. Но Сузи не имела намерения сохранять мир. Она тут же ринулась в бой. — Знаете что? — Нет, а что? — спросила Лори. — Когда моя настоящая мама и папа спали в одной постели, они просыпались утром вместе и начинали бороться. — Бороться? Ну, я сплю допоздна. Это исключает борьбу ранним утром. — А папа это любит. Он почти всегда побеждал. А потом он вставал такой бодрый, насвистывал и шел на работу. — Могу себе представить. А твоей маме тоже нравилось? — Не-е. Она только делала вид, как будто нравится, улыбалась и все такое, пока он не уйдет. А потом говорила противные слова, ныряла опять под одеяло и вставала в полдень. Дом погрузился в тишину. Миссис Майклсон вряд ли скоро встанет, но Лори хотелось выпить кофе, и она проклинала экономию, вынудившую их отказаться от прислуги, которая раньше приносила его. — А почему ты рассказываешь мне все это, Сузи? — Вы не первая блондинка, которую мой папа приспособил изображать семью. Мне они надоели — то одна, то другая. Представляете? Неделя или две сплошное «Будем друзьями, Сузи», а потом бац — и новое лицо. Я даже не могу припомнить их имен. Поэтому я подумала, что, если мы иногда будем говорить как мужчина с мужчиной, вы сможете избежать некоторых ошибок и, кто знает, может, продержитесь месяц или около того. У вас большие возможности. — Потому что рыжая, — рассеянно пошутила Лори. — Значит, поговорим как мужчина с мужчиной? — Угу. — Начинай. — Я только что дала вам совет. Папа любит по утрам бороться. — Понятно. А завтра ты дашь мне новый совет? — Если вы продержитесь столько, — мрачно сказала девочка. — Не думаю, что вам так повезет. Папа действительно предпочитает блондинок. Может, вам покрасить волосы? — Я бы очень не хотела, — печально проговорила Лори. — Я здорово привыкла к своим рыжим волосам. Кроме шуток, понимаешь? — Она отбросила одеяло. — Ладно, давай бегом на кухню, и посмотрим, что там можно найти поесть. — Пошли! Две пары ног протопали вниз по лестнице, друзья навеки, по крайней мере, в данный момент. И обнаружили сюрприз. К ножке кухонного стола грязной веревкой была привязана дворняжка. Собака была грязнее, чем веревка, и порядком исцарапана. — Откуда же он взялся? — спросила Сузи невинным голоском, который дети используют в подобных случаях. — Блохи, — сказала Лори. — Нет ошейника. Нет разрешения. Его следует подвергнуть дезинфекции, окурить, вколоть ему… — О, только не это, — закричала Сузи. — Он отличный парень. Нельзя заколоть его только потому, что вы не любите собак! — Я очень люблю собак, — внушительно проговорила Лори. — Очень. Я говорила об уколах. О прививке. Это законное требование. Где ты его взяла? — На улице. Большая машина выехала из-за угла, и кто-то открыл дверцу и выбросил его. Разве это не ужасный поступок? — Ужасный, — согласилась Лори. — Таких людей не мешало бы выпороть. — Как вы думаете, мой папа?.. — Разрешит ли он оставить его? — Да. Конечно, это ваш дом, и если вы скажете «да», то, уверена, мой папа… — Ах, моя крошка, ты еще не все поняла. Это дом твоего отца… или будет завтра или послезавтра. А ты — дочь своего отца, то есть твоему папе решать. — У-ух! — Да, это так, — Лори на минуту задумалась. — Твой папа был военным, верно? — Верно. — Когда я училась в университете в Массачусетсе, я вступила также в Корпус офицеров-резервистов. — Как вы могли сделать такую глупость? — Потому что мне были нужны три легких зачета. Так уж у меня всегда получалось. Три легких зачета. И вот я заметила, что офицеры, которые нас учили, не так уж много знают об оборудовании, которое у нас там было. Но они точно знали, что оно должно сверкать и блестеть. — То есть нам надо довести Армана до блеска? — Арман? Что за имя? — У него же должно быть имя, правильно? И в нем есть что-то французское. Поэтому я назвала его Арманом. — Я не против, радость моя, но Арман — имя для мальчика, а твоя собака определенно девочка. Давай вначале покормим его-ее, а потом посмотрим, как заманить ее в ванную. И если твой отец согласится, завтра мы отвезем ее к ветеринару и сделаем прививки. — Здорово. Я уверена, что папа будет… — Подождите, юная леди. Весьма возможно, что Арман не приучена жить в доме и, как только она запачкает ковер, нам грозит неприятность. — Лори красноречиво посмотрела на Сузи, которая явно не понимала масштабов проблемы. — Поэтому первое, что мы сделаем, маленькая мисс, — это поделим собаку пополам. Мне будут принадлежать ее голова и рот, то есть я буду ее кормить. А тебе — задняя половина. Тогда каждый раз, как она запачкает ковер, ты будешь его чистить. Согласна? Для девятилетней девочки Сузи схватывала очень быстро. — Значит, голова будет ваша? — Да. — И если она будет лаять, вам надо будет ее утихомирить? И вы будете кормить ее и все такое? — И все такое. — А у меня задняя половина… — Да. — И мне придется целый день гулять с ней, чтобы она не наделала на ковер? — Верно. По рукам? Она видела, как колесики повертелись в головке у девочки, и на лице появилась улыбка. — Верно, — бодро сказала Сузи. — Тогда покормите ее. Лори дотянулась до верхней полки, где на почетном месте выстроился ряд банок кошачьего корма. — Он остался с тех пор, когда у нас была кошка. — Но это же для кошек. — Разве она отличит? — Наверное, нет, но все-таки… — Если ты не скажешь ей, она не догадается, ведь так? — Лори Майклсон, я считаю, что это надувательство. Но я могу потерпеть две недели, а там посмотрим. — Теперь остается только получить разрешение у твоего папы, и ты вольна делать, что хочешь. Сузи тяжело вздохнула. — Это не так просто. Придется ловить момент, когда у него будет подходящее настроение, да? — Пожалуй, что так, девочка. А сегодня подходящее настроение? — Не думаю. Он ушел ужасно мрачный. * * * Вернувшись домой, доктор по-прежнему хмурился. Он протопал в гостиную, скинул туфли и устроился в большом, мягком кресле. И тяжело вздохнул. Лори, которая не совсем забыла, что такое «усталый мужчина приходит домой после дня в конторе», прокралась на цыпочках вдоль стены, смешала бурбон с водой и подала ему, всем своим видом изображая египетскую рабыню. Доктор одним глотком наполовину осушил стакан и вздохнул. — Дьявольски тяжелый день, — проворчал он. — Опять несчастные случаи? — Нет. Опять заседания правления. Можно подумать, что мы требуем позолотить всю операционную… Что это такое, черт побери? «Это» высунуло голову из-за двери и осталось довольно тем, что увидело. Прежде чем Лори удалось произнести хоть слово, чтобы объяснить ситуацию, Арман влетела в комнату с приветственным лаем и растянулась на ногах доктора. — Неплохое начало! — Вполне с вами согласна, — вежливо проворковала Лори. — Я требую объяснений! — За объяснениями вам следует обратиться к вашей дочери. — А вот и нет, — воскликнула Сузи, шумно врываясь в комнату. — Привет, пап. Мне нечего объяснять. Передний конец ее принадлежит Лори. — Какой конец? — Самый главный. Она же лаяла. Лори — хозяйка переднего конца. Ее зовут Арман. Собаку, не Лори. — У нее блохи. — Доктор потряс ногой, чтобы скинуть непрошеную гостью. — Возможно, — согласилась Лори. — Но вашей дочери она нравится. Это имеет какое-то значение? Гарри Мейсон признал поражение и проглотил остатки содержимого стакана. — Может быть, если выпьете еще, то увидите все в лучшем свете? — предложила Лори не очень уверенно. — А что говорит ваша мать об этой искусанной блохами падали? Сделав вывод, что это означает «да», Лори устремилась к бару в углу комнаты и начала смешивать напитки. — Когда мама Лори спустилась вниз, Арман пыталась лизнуть ей руку. Она закричала: «О Господи, Боже мой», повернулась и убежала вверх по лестнице и с тех пор не спускалась. — Умная женщина. В стенах большого дома воцарилось молчание. — Ну как, можно? — не выдержала Сузи. Собака скатилась с ног Гарри Мейсона и растянулась животом вверх, жалобно скуля и как бы взывая к справедливости. — О, черт, — пробормотал доктор Мейсон. — Почему решать должен я? — Потому что вы теперь мужчина в доме, — твердо сказала Лори. — Согласно контракту. Решения всегда принимает хозяин дома. Так можно? — Не знаю, причем тут я? — взорвался доктор. — Да, вы можете оставить этого пса, если мне дадут поесть в ближайшие десять минут. Что у нас сегодня? — У нас полно кошачьего корма, — поддразнила его Сузи. Отец свирепо посмотрел на нее и поднялся. — Черт, — рыкнул он — Пойду приму душ. Арман! Дьявольщина! Собака, полагая, что ее зовут, вскочила и устремилась за ним вверх по лестнице. ГЛАВА ПЯТАЯ — Мне нет никакого дела, сколько ванн и прививок было у этой проклятой собаки, — жаловался Гарри Мейсон на следующий вечер. — Я не собираюсь делить с ней мою постель. Убирайся, псина! Собака заворчала, скатилась с кровати и поплелась вон через открытую дверь. Лори быстренько отодвинулась подальше, почти к самому краю. — Вообще-то это моя постель, и вы не слышали, чтобы я возражала, когда вы забрались в мою постель, не так ли? — Что правда, то правда, — пробормотал он, захлопывая дверь и возвращаясь к кровати. — И надеюсь, не услышу. Я заплатил сегодня девяносто две тысячи долларов за этот дом. Этот дом и все под его крышей! — Я стою гораздо больше, черт возьми, — пробормотала Лори. Он поднял ногу и коснулся холодной ступней икры ее левой ноги. Она постаралась не вскрикнуть. — Чем вы недовольны? — Я вам не грелка, — огрызнулась она. — Грейте ноги, прежде чем ложиться в постель. — Угу. Как романтично! — Не припомню, чтобы в нашем контракте упоминалась романтика. — Но тебе бы хотелось, чтобы она была, призналась себе Лори. И как можно больше. Было что-то очень сложное в ее чувствах к доктору… Когда он сердился на нее, холодок пробегал по спине. А когда улыбался, все озарялось тихим светом. Когда он смеялся, ей приходилось крепко обхватывать себя руками, чтобы сдержать трепет. Сложно? А может, просто глупость с моей стороны? — думала Лори. Рука скользнула по ее телу, и ладонь опустилась на ее левую грудь. Большая ладонь, которая нежно сжала и затем принялась двумя пальцами теребить сосок. — Мягкая, — сказал он, удовлетворенно хмыкнув. — Вот почему так приятно обнимать настоящую женщину. — Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, — пробормотала Лори, отодвигаясь от него… и неожиданно упала на пол. — Проклятье, — выругалась она. — На этой кровати хватило бы места для шестерых, — заметил доктор. Лори бросила на него свирепый взгляд. Он пододвинулся ближе и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. — Мне это ни к чему, — сердито сказала Лори. — У меня завтра три разных семинара, а синяки у меня появляются очень легко. Что скажут студенты, когда увидят синяки на моей… на мне? — Лучше бы им ничего не говорить. Ни слова. А вам надо всего лишь сообщить им, что вы только что обручились, собираетесь замуж и прекрасно провели время. — Он протянул руку и слегка ущипнул ее грудь. — Ну а теперь, если вы вернетесь в постель, мы сможем… Лори перевернулась на живот. — Сможем что? — осторожно спросила она. — Прекрасно провести время. Лори медленно встала на колени. Ральф никогда так себя не вел. Неожиданно до нее дошло, что мужчины неодинаковы, и пока она размышляла на эту тему, Мейсон очутился рядом с ней. Стоя в мягком свете ночника. Нет. Глаза говорили ей, что Ральф не был таким. Не таков и Геркулес, сражающийся со львом, который стоит во дворе университета. Как это называют?.. Корень жизни? Господи, Гарри Мейсон одарен так, что хватило бы на двоих. Мужчин. И, может быть, этого слишком много для одной. Женщины. В этот момент Гарри просунул руку под ее колени и поднял ее с пола. Она ахнула, когда он крепко прижал ее к груди. — Больно? — Н-нет, — судорожно вздохнула она. Зачем говорить ему, как это восхитительно. Он легонько поцеловал ее в лоб и нежно опустил прямо на середину кровати. — Вот так, — сказал он, отпуская ее. — Да, — прошептала она. — Вот так. — Она немного отодвинулась, но не слишком далеко. Матрас прогнулся, и он присоединился к ней. — Вы никогда не носите пижаму? — Никогда. Это тебе мешает? — Вообще-то да, — честно сказала она. — Мешает. Его левая рука скользнула под плечи Лори, а правая приоткрыла ночную сорочку, которая скрывала ее грудь. Не так уж трудно было высвободить ее. — Вы… — Вы… что? — Я… забыла. — Ну, значит, это не важно. Верно? — Я… не знаю, как сказать. Мы с Ральфом никогда не говорили о таких вещах. — Бедняжка. Его рука медленно двигалась вниз по ее груди и добралась до затвердевшего соска. Озноб пробежал по ее спине. — Ты как шелк. — Большинство женщин такие… — Она счастливо вздохнула, чувствуя, как его рука гладит ей грудь. — Погасите лампу. Я не привыкла… при свете… — Боюсь, мне не достать до нее. К тому же я привык к этому. Вытянув руку насколько возможно, она сумела дернуть за шнур. Лишь отблеск лунного света проникал теперь сквозь незашторенное окно. Гарри Мейсон что-то сказал. Лори тоже что-то сказала. — Я не знал, что женщины употребляют такие выражения, — заметил доктор. — Некоторые употребляют. — Его рука двинулась вниз — к месту, надо признаться, более чувствительному, чем грудь. Она задохнулась. Рука остановилась. — Этот парень, Ральф… Сколько ты была замужем за ним? — Три… три года или около того. Почему вы спрашиваете? — Три года? Но, кажется, ты не слишком знакома с… техникой? Большой вопросительный знак в конце. Он понял! Лори прикусила губу. Это был не страх, это был стыд. — Что-то не получилось с этим замужеством? — Можно сказать и так. — Где он теперь? — Был в тюрьме строгого режима в Уолполе, Массачусетс, — прошептала она. — Там довольно круто. Настоящая каторга. Она была рада, что свет выключен, но все равно нырнула с головой под одеяло. Он слегка подтолкнул ее локтем: — И что же? — Это самая суровая тюрьма в штате. Бежать оттуда очень трудно. — Я знаю. Он убрал руку с ее тела и натянул одеяло. Она почувствовала себя покинутой, тоскуя по его дразнящей руке. — И что дальше? — Ничего. — Она прикусила губу, чтобы не заплакать. — Ты можешь сказать мне. Я все равно узнаю. — Зачем тебе знать? — Потому что я хочу знать о тебе все. — Будь ты проклят! — Итак? Он был в тюрьме самого строгого режима в системе массачусетских тюрем? — Да. — И с каким приговором? — Выбирай любой. Он совершил все возможное. Убийство. Вооруженное ограбление. Контрабанда наркотиков. — Тебе не пришлось разводиться с ним? К какому сроку его приговорили? — Пожизненное заключение. Его приговорили к смерти, но губернатор смягчил до пожизненного. Конечно, я развелась с ним. Из-за плохого отношения к жене и ребенку. — У тебя есть ребенок? — Теперь нет. Он убил нашего двухлетнего сына Дэна. — И когда же произошли все эти ужасные события? — Пять лет назад. Он связался с мафией в Новой Англии. Ральф видел в этом свой великий шанс. Он начал с наркотиков, а затем занялся грабежами. Потом он бежал из тюрьмы, но полиция штата поймала его. Однако он сумел угнать полицейский автомобиль и добрался до Западного побережья. Для Ральфа это были прекрасные времена. Годом позже он оказался втянутым в мафиозную войну между группировками Лос-Анджелеса и Сан-Диего. Несколько человек было убито. Ральфа поймали с поличным, но ему опять удалось бежать, и он вернулся домой ко мне. Он ничего не знал о ребенке, решил, что мальчик не от него, и набросил на него пальто… затем он кинулся на меня. Полиция появилась как раз вовремя. Они забрали его. Подключились федеральные органы и признали его виновным во… во всем. И я развелась с ним. — Это потому ты такая нервная? Все время оглядываешься назад? Лори опустила голову и вытерла мокрые глаза. — Да, он преследует меня. — Не беспокойся. Теперь я позабочусь о тебе. — Спасибо, — еле слышно прошептала она. — Полагаю, он здорово ненавидел тебя и твою семью. — Да. Когда его выволакивали из суда, он клялся, что сбежит и доберется до меня. Но не думаю, чтобы он когда-нибудь слышал об этом городе. А в прошлом году до меня дошел слух, что его убили ножом в драке в тюрьме. Гарри поцеловал ее, обнял и держал в объятиях, а она плакала о своем сыне, о трагедии, постигшей ее, пока не заснула. * * * Ранним утром Гарри очнулся от беспокойного сна. Придвинувшись ближе, он обхватил Лори обеими руками, и трепетные мурашки страсти побежали там, где его руки касались чувствительных местечек. — Я еще сплю, доктор Мейсон. У меня три утренних занятия в больнице и… Не надо. — Природа-матушка, — заверил он ее. — Если уж ее машина запущена, ничем не остановишь. — Прекрати. — Она шлепнула по его блуждающим рукам и промахнулась, оставив красный отпечаток на собственном плоском, цвета слоновой кости животе. Она захныкала от причиненной себе боли и накинулась на него: — Почему ты не оставишь меня в покое… чудовище? Было очень трудно выдавить хоть пару слезинок, но она постаралась — и испытала чувство законной гордости, когда две большие сверкающие капли потекли по щекам. — Красиво, — нежно пробормотал доктор, снова заключил ее в объятья и, одной рукой лаская ее грудь, поцелуями стер слезы. — Расслабься и позволь мне доставить тебе удовольствие. Она перестала сопротивляться и отдалась любовной ласке. Запретный огонь вспыхнул в ней. Ральф никогда не был таким нежным, таким замечательным. Она приподнялась навстречу его страсти и вернула ее в полной мере. — Мамочка! Папа! Я замерзла. В кровати началась лихорадочная возня. Гарри Мейсон тщетно пытался расправить простыни, пока Лори, не сумев нащупать выключатель, искала в темноте ночную рубашку. Наконец ей это удалось, но понадобилось несколько минут, чтобы натянуть ее. — Что ты делаешь в нашей спальне, Сузи? — Я не могла спать, мне холодно, и я услышала, как вы болтаете… — Беседуем, — поправила ее Лори. — Мы беседовали о разных вещах… О свадьбе. Понимаешь, есть миллион маленьких проблем, которые надо решить, чтобы свадьба прошла успешно. — Ха! Не слишком приятно услышать такое от девятилетней девочки. — Мне холодно. Лори взглянула на Гарри и пожала плечами. — В нашей постели тепло и приятно, почему бы тебе не залезть к нам? Ты принесла медвежонка? — Забыла. Пойду принесу. Оставьте мне местечко. — Да, оставьте ей место. — Ее будущий муж мистер Ворчун взгромоздил подушки за спиной и сидел, свирепо уставившись на нее. — Она же совсем малышка, — защищала ее Лори. — Она в новом доме, в новом окружении и с новыми родителями. А через неделю пойдет в новую школу. Девочка нуждается в заботе, пока не освоится. — А тем временем я должен скрутить себя в узел и забыть о своих потребностях. — Нет, милый, нам было так хорошо вместе. — Она поцеловала его и проговорила на одном дыхании: — Мы непременно вскоре повторим. — Когда? — Ты же взрослый, — мягко укорила она. — Неужели не можешь потерпеть ради своего ребенка? Ей плохо. — Да, конечно. — Мейсон повернулся, прихватив при этом все одеяла. — У меня нет убежища, кроме как в больнице. — Через минуту он захрапел. По-настоящему или притворно, но очень громко. — Я делаю это только для блага семьи, — возразила она. — Пожалуйста, без одолжений, — парировал доктор. Храп все же был притворный. Я ему устрою за это утром, мысленно пригрозила Лори Майклсон. Устрою. Я задам ей утром за это, пообещал себе достойный доктор. Свадьба состоится сразу же после завтрака. Будь я проклят, если не состоится. И тогда пусть все катится к дьяволу. Сузи примчалась назад… и не одна. Собака была слишком мала, чтобы забраться на кровать, но пара услужливых рук подталкивала ее, пока она не оказалась прямо в середине постели, где зарылась в самом теплом месте и принялась лизать доктора в лицо — надо же как-то оправдать свое присутствие. — Проклятая собака, — пробормотал доктор. — Неужели не удастся хоть немного поспать! — Тебе вовсе этого не хотелось несколько минут назад, — возразила Лори, поворачиваясь спиной к нему, и натянула одеяло. Сузи поползала по ним, пока не нашла уютное местечко между Лори и отцом. Поскулив немного, Арман свернулась рядом с девочкой, хихикнувшей, когда собака лизнула ее в нос, и вскоре все они забылись беспокойным сном. Два плотника неутомимо стучали молотками на лестнице главного входа больницы, когда на следующий день к дверям подкатил переполненный «кадиллак». Доктор вел машину. Полусонная Мейбл полулежала, прислонившись к дверце, и, не смолкая, всю дорогу жаловалась. Мрачные Лори и Сузи сидели в разных углах заднего сиденья. — Зачем это надо? — повторяла девочка. — Зачем? — Затем, что мы с Лори собираемся пожениться! — рявкнул ее отец, резко затормозив. Тяжелая машина протащилась по земле, подняв облако пыли. — Это ты зря, — заметила Лори. — Машину сломаешь. — Да заткнись ты, — мрачно буркнул доктор. — Вот она любовь, вот оно счастье. — Лори вздохнула, пожав плечами. — Твой отец — брюзга, — шепнула она своей будущей дочери. — Я-то это знаю, — ответила девочка. — Но я не знала, — взорвалась Лори. — Надо было получше присмотреться, — пробормотала Сузи. — Или меня бы спросили. Я бы могла вам такое порассказать. — Да уж, наверное, — печально сказала Лори. — Как мое платье, нормально? — Лучше, чем мое. Надо было мне джинсы надеть. — Что за глупости, — вмешалась Мейбл с переднего сиденья. — На свадьбах всегда носят белое. Лори, где моя бутылка? — Дома на столе в кухне, — сказала Лори. — Я не собираюсь выходить замуж с подвыпившим свидетелем. И раз уж мы коснулись этого вопроса, я также не собираюсь жить с пьяницей матерью. — Пора идти, — встрял доктор Мейсон. — Заткнись, — подчеркнуто выговорила Лори. — Да, заткнись, — поддержала ее Сузи. — Да, в самом деле, — добавила Мейбл, поворачиваясь к ним спиной. — Если кто-нибудь хочет попасть на эту свадьбу, лучше вылезайте, — заявил Гарри Мейсон. — Я не собираюсь ехать дальше. — Интересно, что еще будет, — сказала девочка, щелкнула замком и вылезла из машины. — Да, интересно, — согласилась Лори. Через минуту они стояли рядом, держась за руки. — А почему на вас не белое платье? — Это самое подходящее, что удалось найти. Такой оттенок называется «цвета слоновой кости». Все, что было в магазине, — объяснила Лори. — Тебе не нравится? — неуверенно спросила она. — Нет, смотрится здорово, только вот дурацкая штука у вас на голове… — Понимаешь, это называется «вуаль». В церкви женщины должны прикрывать голову. По крайней мере, так сказано в Библии. Я могу ее снять… — Не беспокойтесь из-за меня. Каждая женщина имеет право иногда выглядеть глупо. — Спасибо, — вежливо, но без энтузиазма сказала Лори. Отец Сузи выбрался с переднего сиденья и захлопнул дверь. — Ты выглядишь прекрасно, — проговорил он, взяв Лори под руку. — Что касается вас, молодая леди, больше никаких замечаний. Ни одного. Слышишь? — Или ты меня побьешь? — поинтересовалась девочка, совершенно не обеспокоенная подобной угрозой. — Когда я последний раз тебя бил? — требовательно спросил отец. — Никогда, — признала Сузи. — Зато мама старалась за двоих. Так, что дальше? — Вы собираетесь оставить меня в этом проклятом автомобиле? — взвизгнула Мейбл. Плотники перестали работать и отошли в сторону. Двойные двери больницы распахнулись, и появился оркестр. Не такой, как на парадах, но все же четверо мужчин и две женщины. Одна из женщин, сестра Джеймс, выбивала на барабане гулкую дробь. Сестра Харт вскинула трубу и заиграла с большим энтузиазмом. Совершенно очевидно, что сыграть «Свадебный марш» на этих инструментах было довольно сложно, поэтому они решили исполнить «Дивную благодать». — Неплохо получилось, — осторожно признала Лори. — Кто это там за трубачом? — Доктор Энн Проктор. Вчера приступила к работе. Психолог, между прочим. — Хорошенькая. — Да? Я не заметил. — Как бы не так, черт возьми! — прошептала Лори. Доктор Мейсон с удивлением взглянул на нее. — Мамочка, — вмешалась Сузи, — тебе не полагается произносить такие слова. — (Лори остановилась в дверях.) — Ты уже была замужем? Это потому у тебя платье цвета слоновой кости? — Да, дорогая. — Но у тебя нет детей. — Не было до сих пор, — тихо ответила Лори. — Но теперь у меня есть ты. — Да, — с удовлетворением согласилась девочка и, взяв Лори за руку, крепко ее сжала. — Папа, ты знаешь, что мама уже была замужем? — Да, знаю. Но, как бы то ни было, мне она здорово нравится. Давайте войдем. Капеллан ждет у двери. Не будем заставлять его мерзнуть на ветру. — Скажи мне только одно, — прошептала Лори — она была неважного мнения о капеллане Донохью. — Он трезв? — Только этого не хватает, — пробормотал Гарри. — Одного пьяницы вполне достаточно. — О чем вы там болтаете? — спросила Мейбл. — Здесь на ветру довольно холодно. Оркестр двинулся впереди них по проходу, все еще наигрывая «Дивную благодать», пока из глубины зала не грянул во всем великолепии «Свадебный марш» в исполнении органа. — Возлюбленные мои, — провозгласил капеллан Донохью, после чего Лори уже перестала следить за происходящим. Но вот отзвучали последние слова, и церемония закончилась. Объявили, что завтрак состоится в столовой. Лори тихо стояла, пораженная поздравлениями от штата больницы. Она знала имена и должности большинства сотрудников, но не была лично знакома с ними. К Гарри подошла Энн Проктор и попыталась подхватить его под другую руку. — Ни за что в жизни, — пробормотала Лори, отчаянно вцепившись в него. Доктор закачался под напором с двух сторон. — Эй, — прошептал он. — Вы раскачиваете лодку, а я гроша ломаного не стою как пловец. — Не дразни меня, — проговорила она на грани слез. — Ты мой… мой. — Я и не подозревала, что вы подумываете жениться, — сказала Энн. — И вот, пожалуйста. — Вообще-то я не собирался, — задушевно произнес доктор. — Но тут я встретил Лори, ну, вы знаете, как это бывает. — Знаю, — подтвердила Энн. — Один неверный шаг, и ты пропал. В какой области вы специализируетесь, Лори? — О, Лори не занимается медициной, — торопливо вмешался Гарри. — Она актриса. И… участвует время от времени в учебных программах нашей больницы. — Что вы говорите?! — Да, случается. Доктор Энн прикусила нижнюю губу и постаралась придать своему лицу участливое выражение. — Какое интересное сочетание. Полагаю, вам трудно ладить с Сюзанной. — Вы имеете в виду Сузи? Нет, у нас нет никаких проблем, не правда ли, солнышко? — Пока нет, во всяком случае, — сказала Сузи, плутовато улыбаясь. — Эта мне нравится. После такого ее заявления все остальные могли заключить, что они не принадлежат к числу избранных. Что же я наделала? — вскрикнула Лори в душе. У него все это время была подружка. Доктор! И я оказалась в составе команды. Все равно, что добровольно согласиться на роль клоуна-мишени в тире! Казалось, что в буфете собралось вчетверо больше людей, чем на свадебной церемонии. Она упомянула об этом несоответствии матери. — Так всегда бывает, — успокоила ее Мейбл. — Любители выпить на дармовщинку. Кажется, твой муж пользуется авторитетом среди коллег. — На самом верху лестницы, — не могла удержаться от укола Лори. — Почти на уровне аптекаря, ты это хотела сказать? — Ну, может быть, не настолько высоко, моя дорогая. Но это прекрасный шаг наверх. Где, черт побери, они прячут приличную выпивку? — Я велела бармену убрать ее после первого часа. Ты же знаешь, мы не миллиардеры. — Это неблагородно. Мать икнула и побрела к двери. Лори несколько раз сосчитала до десяти, наблюдая, как та пошатывается на ходу. Но на этом ее испытания не закончились. Только она вздохнула с облегчением, как тут же ощутила легкое прикосновение к своему локтю. — Итак, расскажите мне, Лори, — осведомилась доктор Энн, — как вам удалось отхватить лучший приз на ярмарке женихов. — Отхватить? — Лори постаралась вежливо улыбнуться. — Иду, а он лежит в грязной канаве, совсем один. Как птица со сломанным крылом. Как было не подобрать его и не подлечить? — К вашему сведению, моя дорогая, — приятная улыбка исчезла со вспыхнувшего лица, — он был мой, полностью мой. Меня вызвали в Европу по делам, и совершенно неожиданно какая-то дикая индейская девица похищает его. Что только доказывает, что никогда нельзя оставлять свое имущество без присмотра. О, Гарри, твоя очаровательная женушка как раз рассказывала мне, как она в тебя влюбилась. Так мило. Теперь расскажи ты, как это вышло. — Она подхватила доктора за свободную руку и потащила его в гущу толпы в тот самый момент, когда чья-то предприимчивая душа включила проигрыватель. — Сразила наповал, — пробормотала Лори. Сузи, стоя рядом с ней достаточно близко, чтобы не выпускать платье своей новой мамы из рук, тихонько дернула ее за подол. — Я бы не взяла ее в приличную компанию, — проговорил ребенок. — А что она подразумевала под этим диким индейством? — Просто такое выражение, радость моя. Как-то она узнала, что я частично индианка… чероки, кстати говоря. Тебе неприятно, что твоя мама немножко индианка? — Неприятно? Мне очень даже приятно. А ты можешь исполнить танец войны? — Сузи! Не здесь же! Честно говоря, я едва ли вообще могу что-нибудь станцевать. — Ну, давай, мам. Давай немного потанцуем вместе. Ты не должна позволять какой-то бледнолицей расстраивать себя. С какой стати? — Наверно, — вздохнула Лори. — Но я ни разу не танцевала в последние шесть или семь лет и подозреваю, что разучилась. — Не беспокойся, мама. Я тебя выучу. — Научу, — поправила Лори. — Что? — Научу, а не выучу. — Хм, — задумчиво произнесла девочка. — Я кончу свои дни привязанной к учителю английского языка. Но все равно тебя выучу. Пойдем, старушка, они исполняют вальс. Похоже на вальс. По крайней мере, оркестр пытался сыграть что-то в этом роде. Однако, прежде чем Сузи удалось осуществить свое намерение, появился ее отец и потребовал свою жену. — Но это мой танец, — настаивала Сузи. — Девушки не танцуют с девушками, солнышко. — Танцуют, когда нет под рукой мужчин. А тебя не было, ты выплясывал с назойливой блондинкой и… — Попридержи язык, девочка, — сказал отец. — Это моя жена, моя свадьба, и мы собираемся танцевать первый танец. Потом будет твоя очередь. Сузи сдалась. Она пожала плечами, как юная француженка, примериваясь, не подставить ли ему ножку. — А ты знаешь, — спросила она достаточно громко, чтобы перекрыть оркестр, — что ты женился на индианке? — Кто, я? — Да, ты. Лори — чероки. А ты этого не знал, верно? — Нет, вообще-то не знал. А в чем дело, она собирается снять с меня скальп или еще что-нибудь? — Могла бы. Индейские женщины очень свирепые. И если ты не перестанешь заигрывать с этой… этой… — Назойливой блондинкой? — услужливо подсказала Лори. — Точно, с этой назойливой блондинкой… кто знает, что может случиться? Сузи топнула ногой и погрозила пальчиком, но на доктора это не произвело никакого впечатления. Он схватил Лори в объятия и закружил под звуки венского вальса. Или чего-то в этом роде. Доктор был скорее энергичным, чем умелым танцором. К тому времени, когда они завершили третий круг, Лори запыхалась. — Мы обязаны проявлять… такой энтузиазм? — выдохнула она. — Можешь мне поверить. Моя дочь наблюдает за нами, моя секретарша стоит с открытым ртом, а доктор Проктор, похоже, ищет в своей сумочке скальпель. Так ты действительно индианка? — Действительно. Почти. Моя прапрапрабабушка была настоящей чероки. — И? — Мы, индейские девушки, когда выходим замуж, не делимся ни с кем. — Это угроза? — Будь уверен. Только не говори моей матери. Для нее мы обе — просто красавицы южанки. И не наступай больше мне на ноги, доктор. Я не единственная в этом зале, кому не мешает немного попрактиковаться. — Да, но слишком много сюрпризов для одного дня. — Понимаю. Обрати внимание: кроме нас, никто не танцует. Оркестр умолк пять минут назад. А твоя дочь не сводит с нас глаз, и палец у нее во рту. Тебе лучше пригласить ее на танец. — Это глупо. Мужчины не танцуют с детьми. — А женщины не танцуют с маленькими девочками. Люди могут подумать, что у нас… проблемы. Когда доктор перестал танцевать, раздались аплодисменты. Он раскланялся, привлек к себе Лори и поцеловал ее в лоб. — Вот подожди, доберемся до дому… — прошептал доктор, — тогда держись. — Дрожу от страха, — кокетливо сказала она. — Не могу дождаться. — Она отступила от него и сделала реверанс. — Надеюсь, ты не доведешь себя до полного изнеможения. — Давай, папа, моя очередь. — И парочка Мейсонов унеслась от Лори в танце, названия которого она даже не знала. Лори наконец твердо стояла на ногах и смогла перевести дыхание. — Вы пожалеете, — раздался голос. — Вы ужасно пожалеете. — Лори обернулась. Доктор Энн Проктор стояла рядом с ней, нетерпеливо барабаня пальцами по миниатюрной сумочке. — И очень скоро. Лори почесала нос. Неожиданно она вспомнила старую поговорку: «Если не хочешь драться, поцелуй дурака». Она пристально посмотрела на назойливую блондинку. — Возможно, вы правы, — сказала она со вздохом. — Очень может быть. В этот момент доктор с дочерью подлетели к ним, сделав классически плавный, завершающий пируэт. — Пора домой, — объявил он, тяжело дыша. — Вот именно! — воскликнула доктор Проктор. — Я без машины, Гарри. Не могли бы вы… — Подбросить домой, Энн? Конечно. — Он любезно взял ее за руку. — Мы, Мейсоны, будем просто счастливы оказать вам услугу. Сузи придвинулась к своей новой маме и дернула ее за платье. — Как бы не так, черт возьми, — сердито пробормотала девочка. — Это все равно, что пригласить в гостиную парочку гремучих змей. — Сузи! — Но это же правда, да? — Конечно, правда, — шепнула ей Лори. — Но девочка в твоем возрасте не должна употреблять такие выражения. — Ха! — Ха? — Нужно знать язык, если собираешься быть Мейсоном. И нам лучше поторопиться, если мы еще надеемся попасть домой. Лори оглянулась. Два доктора уже были на полпути к дверям, болтая на том особенном языке, который медики используют для общения друг с другом. — Не могу с тобой не согласиться, — сказала Лори девочке и, схватив ее за руку, потащила через танцевальный зал, вспомнив, что с боем часов ее карета может запросто превратиться в тыкву. ГЛАВА ШЕСТАЯ В пятницу, через неделю после свадьбы, Лори рано вернулась домой из больницы. В доме стояла тишина. Сузи училась в новой школе и пока не была уверена, что ей там нравится. Мейбл храпела в своей комнате наверху. А Гарри? Гарри был занят в больнице. Опять срочная операция. Результат столкновения трех машин на Перл-стрит. Она согнала собаку с любимого кресла, смешала себе безалкогольный напиток и плюхнулась в кресло, задрав ноги. День выдался тяжелый. Входная дверь хлопнула. Лори посмотрела на часы. Час дня? Слишком рано для Сузи. Но это была именно она. Малышка волокла по полу свой рюкзак, ее личико было слишком вытянуто, а юбка слишком коротка для ее возраста. — В чем дело, солнышко? — О, я… — Тут девочка не выдержала. Она бросила рюкзак, отпихнула собаку и, заливаясь слезами, кинулась через комнату к Лори и уткнулась в ее колени. Сердце Лори переполнилось сочувствием. Она обняла девочку и крепко прижала к себе. — Что случилось, радость моя? — Меня ненавидят в этой школе. — Неужели? Расскажи-ка мне. — Все смеялись надо мной. — Почему? — Потому что завидовали мне. Они кричали, что я расхаживаю полуголая, потом они окружили меня, дергали за волосы, бросали в меня мелками и ластиками, а потом… — А учитель? — Миссис Уилсон. Ее не было, пока не прозвонил звонок. — И что же? — Билли Бледлер, большой мальчик, сказал, что мой отец — «Пилюлькин», а моя мать — «амара». Я не знаю, что это значит, поэтому я ткнула его в живот, и он полетел на пол. Это было так здорово, что я стукнула его еще два разочка и… разбила ему очки, и тут вошла миссис Уилсон. — Девочка остановилась, чтобы перевести дыхание. — Они отправили меня в учительскую, и мне пришлось сидеть на старом скрипучем стуле, а потом… — Последовала очередная пауза, сопровождаемая на этот раз потоком гневных слез. — Никто не смеет называть моего папу «Пилюлькиным». Никто. — Да, я понимаю. А потом? — Потом директор дала мне записку и отправила домой. — Она замолчала и вытерла слезы. — Это все. — Вполне достаточно для одного дня, — ласково проговорила Лори. — Где же записка? — Я думала, ты рассердишься, поэтому выбросила ее в канаву. А миссис Уилсон все видела и сказала, что зайдет к тебе сегодня вечером! Сузи перестала плакать и выпрямилась. — Ты и вправду не сердишься на меня, Лори? — Не очень, — вздохнула Лори. — Тяжело быть леди в наше время, да? Почему бы нам не пойти на кухню и не выпить молока с печеньем? — Печенье? Из кондитерской? — Я сама испекла его, — похвасталась Лори. Взяв девочку за руку, она повела ее на кухню, посадила за стол и направилась к холодильнику за молоком. — Шоколадное? Мое любимое. — Ну, и слава Богу. Это единственное печенье, которое у меня получается. — Я тебе не верю, мама. Спорим, ты можешь испечь десять разных печений, если захочешь. — Говори, говори, детка. Лестью можно добиться чего угодно. — Сузи широко улыбнулась и принялась за молоко, которое ей дала Лори. Нетрудно было читать на лице девочки: никто не посмеет назвать моего отца «Пилюлькиным», а мать — «амарой»! Что, черт побери, мальчишка хотел сказать? — размышляла Лори. Не мог же он иметь в виду?.. Господи Всемогущий! Эти дети слишком малы для подобных разговоров. Сузи попросила еще стакан молока и как раз протянула руку за последним печеньем, когда вошел Гарри Мейсон. — О, печенье? Я бы съел полдюжины… — Это последнее, — важно сообщила Сузи. — Ни одного не осталось. — Она быстро схватила с тарелки единственное оставшееся печенье. — Вот как, — сказал он, изображая огорчение. — А что вы делаете дома в это время дня, молодая леди? И Сузи все ему рассказала, ничего не утаивая, не удержавшись при этом от нескольких слезинок. — Так как этот мальчик назвал твоих родителей? Сузи снова поведала свою историю, подчеркнув «Пилюлькина», но быстро перемахнув через «амару». Отец жестом руки остановил Лори, собиравшуюся налить ему кофе. — Пилюлькин, — сосредоточенно протянул он, — Так часто называют медиков. Нельзя оскорбить врача этим словом. А друтое? Сузи повторила, с волнением наблюдая, как лицо отца приняло хмурое выражение. — Понимаю. — Последовала еще одна пауза. — Я пришел домой пораньше, потому что мне надо ехать в Атланту. Срочное заседание местного медицинского совета. Поэтому вам, молодая леди, лучше приняться за уроки, а ваша мать поднимется наверх и поможет мне собраться. И прежде чем Лори смогла добавить хоть слово по обсуждаемому вопросу, она оказалась на лестнице. Сильная рука доктора надежно сжимала ее локоть. Он не произнес ни слова, пока дверь спальни не закрылась за ними, и он не запер ее на замок. — Как это понимать… — начала было Лори, но он уже бросил ее на середину кровати. — Осторожнее. Так можно и покалечить девушку. — Она выразительно посмотрела на него, оправляя юбку, чтобы прикрыть колени. — Не такую закаленную штучку, как ты, — хмыкнул доктор. Он присел на край кровати и моментально скинул туфли, носки и брюки. — Но… — Мне вдруг пришло в голову, что на пути в Атланту я могу попасть в аварию и упустить все радости жизни. — Его рубашка полетела на пол — и вот он уже рядом с ней. — Поэтому ты… — Поэтому я подумал, что стоит использовать все преимущества этого прекрасного дня. Пуговицы на ее блузке, кроме одной, легко расстегнулись. — Черт. — Ловкими пальцами хирурга он оторвал последнюю. — А теперь… — Юбка была расстегнута, а лифчик отброшен в сторону. Лори тщетно пыталась придумать, что сказать. — Я могу простудиться, — со вздохом проговорила она. — Мне нужен лифчик… — Нет, не нужен. — Он накрыл ее полные груди своими большими ладонями. — Больше не нужен, теперь, видишь ли, у тебя есть муж. Вот для чего нужны мужья. А еще для этого. — Его руки передвинулись вниз, и трусики последовали за лифчиком. — Понимаешь? Лори начала понимать. Хотя ее первый муж мало чего стоил, он все же знал некоторые универсальные приемы. Доктор Гарри Мейсон, очевидно, посещал ту же школу, но научился большему. Его левая рука уютно расположилась в мягких завитках на холме Венеры, а другая ловко двинулась назад, к ее груди, и… — Что ты делаешь? — вскинулась она, в то время как ее напряженные нервы с трепетом откликались на его прикосновения. Вначале медленно, затем все стремительней… — А ты не знаешь? — Я не совсем уверена. Мы собираемся… — …хорошо провести время, прежде чем я уеду в Атланту. Лори хотела сказать что-то важное. К сожалению, она не могла припомнить, что именно. Но когда он оказался на ней, осознание происходящего озарило ее как вспышка. И она растворилась в сверкающем мире. Через несколько минут, которые показались часами, задыхаясь, с наслаждением ощущая его тяжесть на своем теле, она сказала: — Я думала, мы ничего такого делать не будем. Ты говорил… — Нет, это ты говорила. — А разве ты не согласился? — Тогда это было не важно. Кроме того, я был слишком занят в больнице, приводя все в порядок и разбираясь с накопившимися операциями. — А теперь важно? — Теперь — да. Мне вдруг пришло в голову, что воспитывать Сузи одну будет сложнее, чем двух детей. Ты так не считаешь? — Я не уверена. — Она вздрогнула и попыталась взять себя в руки. Если нужен ребенок, чтобы создать компанию для Сузи, то необходимы определенные сексуальные контакты… между нею и ее мужем. И неоднократно, прости Господи. Она с трудом сглотнула. — Так что давай еще раз попытаемся, тогда, может, тебе легче будет принять решение. — Ты способен повторить? — Не хочу хвастаться, но после небольшой паузы — да. Господи! Надо найти какую-нибудь отговорку… — Я… не предохранилась. — Думай об этом так: зарождение — это наслаждение. К тому же ты не предохранялась ни в первый, ни во второй раз, когда мы занимались любовью. — О-о, — только и могла произнести Лори. — А теперь перестань вертеться. Мой прицел не так точен, как ему следует быть. Но он был таким, как нужно, и до тех пор, пока Сузи не постучала в дверь, доктор успешно доказывал, что был настоящим асом. Опыта Лори в любовных играх явно не хватало, чтобы оценить его по достоинству. Ее бывший муж был одним из быстрых, раз-два-благодарю-вас-мэм, исполнителей, а Гарри уже продемонстрировал, что он выше и шире подобных границ. — А это всегда должно быть… так быстро? — спросила она. В первом браке она никогда не осмелилась бы задать подобный вопрос! Сузи барабанила по двери, вкладывая в это простое дело больше энтузиазма, чем здравого смысла. Доктор недовольно вздохнул, но уклонился от ответственности. Лори приняла удар на себя: — В чем дело, солнышко? — Леди из больницы сидит в машине и гудит. Она уже разбудила бабушку и ужасно сердится. Пап? — Папа спит, солнышко. Доктор не спал, но выглядел утомленным после трудов праведных. — Что за леди из больницы? — Ты ее знаешь, мама. Назойливая блондинка. — О Господи. — Лори решительно потрясла Гарри за плечи. Он открыл один глаз. — Кто-то приехал, гудит и спрашивает тебя. Доктор открыл оба глаза. — Скажи ей… им… А кто там? — Не имею понятия, милый. Судя по поднятому шуму, это вполне может быть назойливая блондинка. — Доктор Проктор? — Похоже на то. — О, я, должно быть, проспал. Сейчас наброшу одежду и… — Что за глупости! Ты вспотел и совсем без сил. Прими душ. Боюсь, ты переутомился. Я спущусь и попробую войти в клетку со львом. Или львицей? — Не знаю. Говоришь, переутомился? Как бы не так. Я мог бы повторить прямо сейчас. — Уверена, дорогой. У тебя есть для этого все данные, но так можно надорваться. Поторопись, парень. Время для игр прошло. Лори соскользнула с кровати и накинула халат. — Она едет с тобой в Атланту? — Да. Разве я тебе не сказал? — Видимо, это выскочило у тебя из головы, милый. — Но у нас будет время поговорить об этом позже, муженек, подумала она. Кажется, я ревную. Но почему? Это же брак по расчету, а у меня вдруг мурашки по телу, и только потому, что он заигрывает с яркой блондинкой. Похоже, я не способна угомониться и жить нормально в этом мире. Я не только ревную мужа, я определенно люблю нашу малышку. Может ли быть большая дурища, чем я? Встряхнув растрепанными кудрями и вызывающе вильнув бедрами, миссис Мейсон отправилась сражаться с драконом… или ведьмой. — Ты не совсем одета, мама. — Ожидавшая на лестнице Сузи протянула ей руку. — Я вполне одета, радость моя. На мне лифчик и трусики. Тебе не нравится мой утренний халат? — Но уже полдень. Хм. Одни кружева и прочая чепуха, он же просвечивает насквозь. Как ты думаешь, что скажет леди доктор, когда увидит тебя? — Просто горю желанием узнать это. Напомни мне встать против солнца, когда я спущусь в гостиную. А теперь беги вперед и скажи леди, что я буду через секунду. Несмотря на свои девять лет, Сузи была совсем не глупа. Внимательно окинув Лори взглядом, она выпустила ее руку и побежала вниз по лестнице с ямочками на щеках от сдерживаемого смеха. Внизу она остановилась и, взявшись за перила, подняла лицо к Лори. — А ты та еще щтучка, мам! — воскликнула она и понеслась дальше. — Да, — промурлыкала Лори. — Вопрос только в том — какая… Она спускалась по лестнице как можно медленнее, в результате чего Энн Проктор пришлось посидеть в старом, рыхлом кресле, нетерпеливо притопывая ногой и поглядывая вокруг с таким видом, как будто ее тошнит от созерцания заурядной мебели. — Ну, наконец-то! — воскликнула блондинка. — Не думала, что нужно столько времени, чтобы надеть так мало. — Возможно, вы правы, — вздохнула Лори. — Но у меня нет опыта общения с собаками, детьми и мужьями. А у Гарри очень странные привычки. Он ждет, пока я оденусь, и потом требует, чтобы мы… чтобы я снова разделась и… Согласитесь, это утомительно. Сузи хихикнула. Лори бросила на нее хитрый взгляд. — Боюсь, я совершенно не понимаю, о чем вы, — с отвращением выговорила доктор Проктор. — Гарри скоро выйдет? — Кто знает, — промурлыкала Лори. — Гарри делает, что хочет и когда хочет. Полагаю, вы знаете это по собственному опыту. Доктор Проктор еще способна была краснеть. Лори тоже. Это было не совсем то, что она собиралась сказать, но за спиной гостьи Сузи в восторге подняла вверх большой палец. И прежде чем кто-нибудь успел открыть рот, в комнату вошла Мейбл, тяжело опираясь на трость. — Лори, — сказала она, — ты могла бы меня предупредить, что у нас гостья. — Нет никаких гостей, — возразила Лори. — Это доктор Проктор из больницы. Она пришла к Гарри. — А-а, — сказала Мейбл, теряя всякий интерес. — Одна из служащих. Я предпочла бы, чтобы он назначал встречи в офисе. Никак не найду ту бутылку. — Неудивительно, — вздохнула Лори. — Кто-то выпил все прошлым вечером, а другой нет… В этот момент Гарри спустился с лестницы, и разговор оборвался. — Привет, леди, — игриво сказал он. Как ему это удается? — спрашивала себя Лори. Казалось ведь, совсем выдохся — и вот он, свежий как огурчик. И способен, как никто другой, заставить всех замолчать. — Вы готовы ехать? — пропела Энн Проктор. Это прозвучало так, будто она согласна ждать сколько угодно, пока великий человек не будет полностью готов. Гарри небрежно махнул рукой: время, мол, не имеет значения. И тут в игру включилась Мейбл: — Проктор? Мне послышалось, вы сказали — Проктор? — Да, мэм, — насторожилась Энн. — Знала семью Проктор несколько лет назад. Начали снизу и пробились наверх. Ваша родня? — Полагаю, что так. — Имели ужасную привычку не платить по счетам. Доводили моего мужа до бешенства. Одна из девушек стала школьной учительницей. Вышла замуж за Уилсона, я слышала. — Моя сестра, — сказала Энн Проктор. — Да? Самая большая сплетница в штате. Возмутительница спокойствия. Пользовалась языком как оружием. — Мою учительницу зовут миссис Уилсон, — вставила Сузи. — Ненавидит полукровок. Когда я сказала ей, что моя новая мама — чероки, она заставила меня сесть отдельно от всех, чтобы никто не заразился. — Быть чероки не значит быть заразной, Сузи, — сообщил ее отец. — Было время, когда народ чероки владел здесь всей землей — от этих гор до реки. — Реки Миссисипи, — объяснила Лори доктору Проктор. — Нам пора ехать, — решилась, наконец, напомнить блондинка. Гарри не спеша достал из жилетного кармана золотые часы. — Вы совершенно правы, — сказал он. — Сузи, я хотел бы еще раз услышать, как дети называли нас сегодня на уроки. — Ты имеешь в виду «Пилюлькина»? — Да, а что про твою мать? — Они сказали, что она — «амара». Вот почему я ударила Билли Бледлера. А меня наказали за то, что я устроила драку. Они не имеют права так говорить о моем отце и матери. Правда, папа? Кто-то в комнате зарыдал. В голос. Лори не без труда удалось переключить внимание с Гарри и блондинки. Конечно же, не они. Ее собственная мать, Мейбл, украшение местного общества, не плакала, правда, а хохотала. — Что такое? — спросила Сузи, испуганная возникшим между взрослыми напряжением. — Не важно, — сказала Лори. — Просто знай, что твой папа обо всем позаботится. Получив заверения в благополучном исходе дела, Сузи, смеясь и плача, кинулась к Лори и прижалась к ней изо всех сил. Нежно обняв девочку, Лори откинулась в кресле, прогоняя страхи малышки своим взрослым сочувствием. Вот только… — Ладно, — сказал Гарри Мейсон. — Я разберусь с этой чепухой. Но мы опаздываем, Энн. Поехали. Поговорим обо всем и о вашей… кузине, да?.. по пути в Атланту. — Сестре, а не кузине, — мстительно поправила Мейбл, не давая грешнице ускользнуть. Они быстро встали и с каменными лицами направились к двери, пытаясь в то же время изобразить непринужденные улыбки. Как ни старалась доктор Проктор, она выглядела не лучше преступницы, ведомой на гильотину. Дружелюбное молчание заполнило комнату, а за дверями раздался рев мотора, шины завизжали, буксуя на рыхлом песке двора, и все затихло. — Глубокий вдох, — скомандовала Лори. Все подчинились. Один, два, три, четыре глубоких вдоха. — А теперь все на кухню. Пирожки с ежевикой. Через минуту будут готовы. Мейбл не присоединилась к торжествующим возгласам. — А я знаю, где есть полбутылки шардонне, — лукаво проговорила Лори. — Но только полбутылки. Этого оказалось достаточно, чтобы улыбка появилась на лице старейшей обитательницы дома, и вся компания направилась в кухню. Собака Арман замыкала шествие. — Так о чем шла речь? — Мейбл опустилась на самый прочный кухонный стул и ждала ответа. — Если коротко, у Сузи возникли неприятности в школе. Дети наговорили ей кое-чего такого, чего нет в детских словарях. А затем выяснилось, что доктор Проктор — сестра учительницы этого класса. — А-а. — Да, а-а. Похоже, за всем этим делом стоят сплетни взрослых. — А-а, — опять сказала Мейбл. — Так как насчет той бутылки, о которой ты говорила? Лори сосредоточенно занималась пирожками. Вообще-то она не была новичком в этом деле. Учась в школе в Бостоне, она подрабатывала в местной пирожковой. Она месила тесто, поглядывая на мать. Мейбл не всегда была пьяницей. Только лишившись возможности тратить деньги, она обратилась к бутылке. Тогда погреб был полон вина. А сейчас она сидит с бутылкой в руках, даже не пытаясь откупорить ее. Раздался звонок в дверь. Сузи, соскочив со стула, бросилась открывать. Через минуту она вернулась. — Мальчики Харрингтонов, — объявила она. — Можно мы поиграем, пока пирожки не будут готовы? — Почему же нет, — сказала Лори. — Я испеку немного для взрослых, а потом для вас, детей. Беги. Сузи выскочила с радостным воплем. — Девочка, — заметила миссис Майклсон, — сейчас счастливее, чем когда только появилась. Ты не находишь? — Да, ты права, мама. — Лори помедлила немного, держа в руках скалку. — А ты? — Я счастливее, чем когда-либо в жизни, и больше не вижу кошмаров по ночам. А ты, мама? — Не могу выразить, какое испытываю облегчение, имея крышу над головой и выплаченный залог за дом. Твой муж — прекрасный человек, хотя он всего лишь хирург. — Всего лишь, — хмыкнула Лори. — Это самый высокий ранг в больничной иерархии. — Что ты говоришь? Но не такой высокий, как химик. Никто не может превзойти твоего отца. Никто! — Полагаю, ты права. — Спорить не стоило. Если ее мать считает, что химики на самой верхушке дерева, почему дочь должна ее разубеждать? Как раз в этот момент раздался крик из-за дома, к нему присоединилось еще два голоса, и Лори, словно гончая, босиком вылетела через заднюю дверь. Сузи встретила ее на полпути на склоне, тыча пальцем в сторону бассейна. — Там мальчики! — кричала девочка. — Я не знала, что они не умеют плавать. Отчаянное барахтанье в воде и громкие крики о помощи. Два младших ребенка Харрингтонов упали с резинового шезлонга. Одного отнесло довольно далеко, а другой, барахтаясь, двигался к бортику бассейна. Лори хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Она быстро сбросила халатик и нырнула в воду. Сузи кинулась по краю бассейна к тому месту, куда плыл старший мальчик, Нил, и тоже прыгнула в холодную воду. Лори высунула голову из воды, чтобы посмотреть, что с девочкой, и, удовлетворенная, перешла на австралийский кроль, направляясь к охваченному паникой младшему ребенку. Мальчик схватил ее за руку, утаскивая под воду. Лори давно не занималась спасением утопающих, но в юности она трижды побеждала в соревнованиях на первенство штата по плаванию. Храбрость и умение быстро вернулись к ней. Она перевернула ребенка на спину, обхватила его и поплыла, делая сильные взмахи свободной рукой. Через несколько минут они уже были у бортика, и Лори выбралась из воды, вытащив Шона. Не медля ни секунды, она начала выкачивать воду из легких мальчика. Сузи в это время вытаскивала Нила. За эти несколько минут кто-то успел вызвать «скорую помощь», и сирены оповестили о прибытии спасательной команды… и передвижной бригады телевидения… и машины из «Грандел дейли ньюс». Первой подъехала машина из газеты. Два репортера уже фотографировали Сузи, что едва ли можно было назвать помощью. — Помогите ей, вы, идиоты! — закричала Лори. — Девочке только девять лет. Это подстегнуло интерес репортеров. Они зарядили новую пленку. Бригада с телевидения пробилась на первый план и залила светом пострадавших и спасателей. Наконец спасательная команда разбила лагерь и занялась наглотавшимися воды мальчиками. Собралась целая толпа — посмотреть, что происходит. Старшие Харрингтоны тоже вышли на улицу, чтобы узнать, чем вызвано такое волнение. Один из соседей крикнул им: — Эй, кажется, откачивают ваших младших. Билл Харрингтон прокладывал себе дорогу через толпу, работая локтями и требуя, чтобы его пропустили: — Это мои ребята тонули. Роуз, бледная как смерть, следовала за ним по пятам. — Пожалуйста, позвольте увидеть моих детей, — умоляла она. Полицейский, заметив их отчаянные усилия, стал им помогать. Сузи встретила их в машине «Скорой помощи». Слезы потоком струились по ее лицу. — Теперь уже все в порядке. Я же не знала, что они не умеют плавать. Простите меня. Билл потрепал ее по голове. — Ладно, ладно, — сказал он, взволнованно наблюдая, как его детей вносят в машину. — Если вы их родители, то с ними все в порядке, благодаря этой девочке и ее матери, — объяснил им санитар. — Мы забираем пострадавших только потому, что хотим обследовать. Один из вас может поехать с нами. — Давай, мать, садись, — сказал Билл, подталкивая жену к двери. — Я захвачу медицинскую страховку и подъеду на своей машине. Встретимся в больнице. Да не волнуйся ты так, — добавил он, крепко прижав ее к себе. — Мальчишки всегда мальчишки. Он заметил одинокую фигурку Лори, обессиленно сжавшуюся на земле. — Сузи, иди к своей матери. Помоги ей. — Он легонько подтолкнул девочку. Обхватив руками колени, Лори раскачивалась, ругая себя. Боже, что, если бы мальчики утонули? Они сумели забраться сюда, несмотря на замок и ограду. Кому пришло бы в голову соблазниться бассейном с холодной водой?.. Только таким сорвиголовам. Она все еще дрожала, не в силах согреться после купания в ледяной воде. С помощью тяжелой трости Мейбл удалось проложить путь к Лори. — Вставай и дай мне накинуть на тебя плащ. Ты выглядишь просто неприлично в одном нижнем белье, — внушительно заявила она, помогая Лори натянуть старый темно-синий плащ. — Надеюсь, эти фотографы не сняли тебя. Похоже, ты интересуешь их больше, чем мальчики. — Здесь были фотографы? — Она тряслась от холода, слишком утомленная, чтобы волноваться по этому поводу. Когда машина «Скорой помощи» уехала, толпа окружила Мейбл, Лори и Сузи, забрасывая их вопросами. Лори не слышала ни слова. Она вдруг поняла, что их фотографируют. Повернувшись спиной к камере, она схватила мать и Сузи за руки, безуспешно пытаясь выбраться из толпы. Полицейский Джек, старый друг семьи, пожалев их, подошел и помог пробиваться к дому вверх по холму. Телевизионщики и фотографы за попытки преградить дорогу получали ощутимые удары тростью от Мейбл. Сузи и Лори стучали зубами. Мейбл поблагодарила полицейского Джека и попросила: — Не могли бы вы убрать эту толпу с нашей земли? — Да, мэм. — Он повернулся и принялся выпроваживать любопытных. Отправив завернутых в одеяла Лори и Сузи наверх, Мейбл закрыла дверь на замок и наполнила ванну горячей водой. Она раздела Сузи и заставила ее влезть в воду. — Лори, ты еще не разделась? — Мейбл потрясла ее за плечи. — Снимай пальто и залезай в ванну, — приказала она. — В чем дело? — проворчала полусонная Лори, с трудом выбираясь из кресла. — Я хочу спать и согреюсь в постели. — Ты гораздо быстрее согреешься в горячей ванне, чем в постели. Поторопись, — сказала Мейбл, подталкивая Лори к наполненной паром ванной. — Да, мама. — Она шагнула в воду. — О! Здесь как в раю. — Лори застонала от удовольствия. — Вода так чудно согревает. — Ее глаза начали слипаться. — Да просыпайся же. — Мейбл опять трясла ее за плечи. — Я не могу одновременно заниматься тобой и Сузи. Не хватает только, чтобы ты утонула, пока я буду вытирать и одевать ребенка. Ты слышишь меня? — Да, мама, — пролепетала Лори. Мейбл давно уже так не трудилась… Она насухо вытерла Сузи и одела в чистые джинсы, рубашку и свитер. — По крайней мере, с тобой легче иметь дело, чем с твоей матерью. Надо вытащить ее, пока она не сварилась. — Не хочу двигаться, — пожаловалась Лори, когда мать схватила ее за волосы и дернула. — Ой, больно! — Она вскочила, ноги поехали по скользкому дну ванны. Пытаясь сохранить равновесие, расплескивая воду и вымочив Мейбл, Лори схватилась за поручень для полотенец. Он оторвался от стены, и она опять плюхнулась в ванну, подняв волну, которая выплеснулась на пол. — Я вымокла с ног до головы из-за твоих выходок. Посмотри на меня, — кричала Мейбл. — Теперь и мне придется переодеться. Ты уже достаточно проснулась, чтобы я могла тебя оставить? — Да, мама, — виновато ответила Лори. — Я полностью проснулась. Хотя лучше бы весь этот кошмар мне приснился. ГЛАВА СЕДЬМАЯ — Ну, — проговорила Мейбл Майклсон, лениво развалившись в кресле и смакуя напиток, принесенный дочерью. — Мы им показали, правда? — Она сделала глоток. — Господи, что ты налила мне? — Это мягкий диетический напиток, — объяснила Лори. Они с Сузи, закутанные в одеяла, сидели перед телевизором в большом кресле, тесно прижавшись друг к другу, и отхлебывали из кружек горячий шоколад. — Если хочешь, я могу принести тебе вместо него горячий шоколад. — У нас что, кончилось вино? — Мать сверкнула на нее глазами. — Да, только что, — повинилась Лори и вдруг увидела себя в новостях. В мокрых трусах и лифчике, стоя на коленях, она делает Шону искусственное дыхание. Мокрый лифчик ничего не скрывает, и ее грудь выставлена на всеобщее обозрение. Она покраснела как помидор и, внутренне сжавшись, застонала. К счастью, когда она без сил опустилась на землю, ее было видно только со спины, но, когда она встала, и Мейбл помогала ей надеть плащ… — О! Я готова провалиться сквозь землю! — воскликнула она. — Почему не показывают меня? Я же вытащила Нила из воды, — оскорбилась Сузи. — Ну, дорогая, они же показали, как ты разговаривала с родителями мальчика. — Ты, по крайней мере, была прилично одета, — прошептала Лори. Сузи услышала ее. — Разве бикини выглядит иначе? По-моему, никакой разницы. — И она недоуменно покачала головой. — Если твой отец увидит эту передачу, он поверит всему, что ему наплела эта блондинка Проктор. — Лори была близка к отчаянию и полна дурных предчувствий. Что он подумает, печально размышляла она. Сегодня днем все было так замечательно. Казалось даже, что я действительно замужем. — Кстати, юная леди. — Повернувшись, она сурово посмотрела на Сузи. — Как получилось, что мальчики оказались возле бассейна? Там очень высокая ограда, через нее не перелезешь, и ворота были заперты. А? — Ну, — Сузи повесила голову, — Нил сказал, что я просто зануда, если не достану ключ и не дам им посмотреть на бассейн поближе. Я взяла ключ и открыла ворота. — Она опасливо взглянула на Лори. — Я думала, что они только походят вокруг бассейна, но Нил увидел в воде шезлонг. Они с Шоном запрыгнули на него, прежде чем я успела их остановить. — Сузи заплакала. — Я знаю, ты запретила подходить к бассейну, — говорила она, уткнувшись головой в колени Лори. — Честное слово, я не знала, что они туда запрыгнут. Я только хотела все им показать. Лори потрепала девочку по спине, достала платок и вытерла ей слезы. — Во всяком случае, ты правильно поступила, что сразу позвала на помощь и помогла Нилу выбраться из воды. — Девочка и так огорчена, подумала Лори. Но я должна как-то наказать ее за непослушание. — Ты же знаешь, что я не разрешаю ни подходить к бассейну, ни лезть в воду, когда рядом нет меня или твоего отца. Как мне наказать тебя за твой поступок? — Она помолчала, глядя на повинную голову, уткнувшуюся в ее колени. — Что делает твой папа, когда ты не слушаешься? — Он сажает меня на колени и объясняет, как должна себя вести леди. Но я не думаю, что от этого большой толк. Я еще слишком мала для леди. Лори с трудом сдержала улыбку. Уголки ее рта дрогнули. — Ну ладно, мы что-нибудь придумаем. Во-первых, когда Харрингтоны вернутся домой, мы пойдем к ним. Тебе придется извиниться перед ними и рассказать мальчикам о правилах, принятых в нашем доме. Не лазить через заборы, не открывать ворота, не подходить к бассейну без взрослых. Мы поняли друт друга? — Да, — кивнула Сузи. — Я попрошу Бадди, мужа Делии, установить зимнее ограждение вокруг бассейна. Мне следовало сделать это раньше, но за всей суетой я забыла. Когда твой отец вернется, тебе придется самой объяснить ему, что произошло. Громко зарыдав, Сузи спрятала голову у нее на плече. — Никого нет дома, — Мейбл повысила голос, отвечая по телефону, — а я ничего не слышу, — сказала она и бросила трубку. Опять раздался звонок, и все дважды повторилось. Лори встала, опустив Сузи на пол. Когда телефон зазвонил снова, она взяла у матери трубку. — Алло? — Она позеленела, затем покраснела и наконец, побледнев, бросила телефонную трубку. — Так ты слышала эту грязь? — спросила она, повернувшись к матери. Мейбл кивнула, нашла бутылку и налила себе выпить. Телефон зазвонил. Лори сняла трубку и положила ее, услышав лишь несколько слов. Затем она вообще сняла трубку и оставила ее висеть на проводе. — Кто-нибудь хочет ужинать? — Вопрос повис в воздухе. Лори сжала виски руками. — У меня раскалывается голова. Возьмите что-нибудь сами, — пробормотала она и побрела к лестнице. — Вот и правильно. Мы с Сузи позаботимся о себе. А тебе я принесу горячий чай и аспирин. * * * Каков бы ни был источник шума, на всякий случай Лори хлопнула по будильнику и по телефону, стоявшему на полу, даже не раскрыв свои ореховые глаза. Она прижала руки ко лбу и застонала. Голова болит. Если бы снова забыться сном. Из открытого окна повеяло холодным ветром и запахом опавших листьев. Деревья, цветы, кусты, увядая от ранних холодов, погружались в зимний сон. Птицы тоже спешили устроить свою судьбу до наступления зимы. Маленькие стайки уже начали путешествие на юг, в неведомые края. Лори залезла под одеяло с головой, отгораживаясь от всех звуков, но тут послышался скрип ступенек и какое-то перешептывание. Дверь тоже заскрипела, несмотря на старания открыть ее тихо. — Что вам нужно? — спросила она надтреснутым голосом. — Мы подумали, может быть, телефон разбудил тебя, и ты захочешь позавтракать в постели. — Мейбл, Сузи и Арман были в комнате, готовые позаботиться о ней. Арман попыталась лизнуть ее в лицо. — О нет. Только чай и аспирин. Меня тошнит. — Дорогой мой ребенок, что у тебя болит? — Это напомнило ей время, когда у нее была корь и мать ухаживала за ней. Насколько приятнее быть окруженной материнской заботой, вместо того чтобы утешать мать в ее несчастьях. — Голова, — коротко ответила она, не открывая глаз. — Кто положил трубку? — Я, — смущенно сказала Сузи. — Я подумала, может быть, папа позвонит нам, особенно если он видел новости вчера вечером или сегодня утром. Лори вытаращила мутные глаза. — Я ничего не хочу, — простонала она, хватаясь за голову. — Дайте мне лучше двойную дозу аспирина и чашку чая. Пожалуйста, не кладите трубку. У меня кружится голова. И в глазах туман. — У тебя сильная мигрень. — Мейбл заторопилась к аптечке. В полдень Лори смогла встать. Головная боль почти прошла, если не поворачивать резко голову. Она осторожно спустилась по лестнице, и ее восторженно встретила Сузи, обнимая и тормоша. — О, пожалуйста, дорогая. Не тряси меня. Я вот-вот развалюсь на части. Мой вестибулярный аппарат сегодня отключился. Обращайся со мной осторожно, солнышко. — Что такое «встибуляр»? — Равновесие. — Мейбл оттащила ее от Лори. — Старайся говорить тихо. Не хлопай дверьми и не клади сегодня трубку телефона. Это поможет нам восстановить равновесие. — Лори, — добавила мать, помогая ей передвигаться, — почему бы тебе не остаться в постели? Я позвонила, у тебя сегодня нет занятий. У наших ворот целый выводок крыс, которых ты не захочешь видеть. Джек обещал последить за ними, а его отец сказал, что придет и сменит его. Говорит, что зарядил свое ружье солью покрупнее, если они будут надоедать мне. Это так мило с его стороны, — щебетала Мейбл. — Одно время мы встречались, и он все еще помнит. — Бабушка, ты говоришь об этом старике, который целый день сидит и сам с собой разговаривает в парке на скамейке? — Думай о своих уроках, девочка. Когда-нибудь в моем возрасте ты будешь вспоминать, как мальчики ухаживали за тобой. В моем возрасте очень приятно сознавать, что тебя помнят. А теперь наверх, Лори. Сузи, помоги маме подняться и лечь. Через несколько минут я принесу ей немного бульона и чай. Лори проспала большую часть дня и ночи после того, как поела и приняла лекарства. — Ну вот, уже на что-то похоже, — заявила она, проснувшись. Потягиваясь и зевая, она прислушивалась к птичьей перекличке. Сегодня, наверное, воскресенье, и к ужину вернется Гарри. Тяжело вздохнув, Лори подумала, может быть, ей спрятаться на весь день. В голове у нее прояснилось, но она трусливо ежилась при мысли, что надо показаться людям. — Я не могу появиться перед ним, — сказала она вслух. — После того как он увидел новости, вредная блондинка наверняка убедила его, что я настоящая «амара». Как мне объясниться с ним? Возможно, он теперь разорвет наш контракт. И все потому, что я не дала утонуть маленькому мальчику. И все потому, что я не стала одеваться, а поторопилась напечь пирожков. А что такого? Никого, кроме нас, девочек, в кухне не было. Решив хорошенько отмокнуть в горячей ванне, Лори медленно встала. — Мне нужно расслабиться, снять напряжение, правильно? — промурлыкала она, залезая в воду. Раздался стук, и Сузи с собакой заглянули в приоткрывшуюся дверь. Арман рванулась и попыталась забраться к Лори в ванну. — Бабушка послала меня узнать, будешь ли ты завтракать. Она услышала шум воды. — Сузи помолчала и внимательно поглядела на Лори. — Ты вчера была какая-то зеленая. — Спасибо, детка. Забери лучше свою половину Армана и скажи моей маме, что через полчаса я спущусь. Выбравшись из ванны, Лори долго решала, что надеть. Роясь в шкафу, она наткнулась на новые платья, которые ей купил Гарри. Если он рассержен так, как я думаю, нужен отвлекающий маневр. Вот это зеленое с вырезом в виде сердечка вполне подойдет. В конце концов, если собираешься на битву, надо как следует вооружиться. «О, Гарри, но откуда же я могла знать, что эти телевизионщики снимут меня и потом покажут по телевизору?» Спрятаться все равно не удастся, поэтому мне лучше следовать девизу скаутов и быть ко всему готовой, убеждала она себя. Приняв, наконец, решение, Лори направилась вниз. — Мы идем сегодня в церковь? — спросила она, покончив с завтраком из ветчины, кукурузного хлеба и двух чашек кофе. — Ты знаешь, я всегда хожу, — сказала Мейбл. — Я возьму с собой Сюзанну, но тебе лучше там не показываться. Достаточно одного взгляда на твое платье, чтобы люди поверили всему. К тому же несколько корреспондентов все еще торчат у ворот. К величайшему огорчению Лори, слезы выступили у нее на глазах и медленно скатились по щекам. Она промокнула их салфеткой. Мейбл подошла и нежно сжала ее плечо. — Все обойдется, вот увидишь. Дождись Гарри, и он все уладит. — Она ласково похлопала Лори по плечу. — Он прекрасный человек, — сказала она, протянув руку Сузи. — Пойдем. — Я не хочу идти. Я хочу остаться с мамой. Я могу ей понадобиться, если папа сердит на нее. Это я во всем виновата! — воскликнула девочка, прижавшись к Лори. — Твой отец не приедет раньше вечера. У тебя достаточно времени, чтобы сходить с бабушкой в церковь. Ты повидаешься со школьными друзьями, а потом мы сходим к Харрингтонам. — Я хочу остаться с тобой, — умоляла Сузи и добавила для большей убедительности: — Мы с папой никогда не ходим в церковь. — Значит, самое время начать. — Мейбл взяла девочку за руку, и легкий толчок локтем помог словесному убеждению. — Ладно, пойдем. Мейбл вытащила ее из дома. Они направились вниз по дороге, мимо дома Харрингтонов, к белой церкви, увенчанной шпилем. Посидев немного в мрачных раздумьях, Лори вымыла посуду. Мясо было уже в духовке и таймер установлен на два часа. Убирая посуду, она напевала «Дивную благодать», проникаясь воскресным настроением. Но вот и овощи были вымыты, и можно было приниматься за готовку. Ну почему, думала она, я вечно попадаю в нелепые ситуации. Я боюсь Гарри, он такой солидный. Она вытерла глаза. До чего же я глупа! Бояться — это ни к чему не приведет. Он такой большой и подавляет меня. Но в постели он меня не подавляет. Я была готова, я хотела и могла. Мы были вместе, его нежность и ласка превратили все в волшебство, которое превзошло мои ожидания. Она закрыла глаза, чтобы вновь испытать прекрасное чувство близости, которое возникло между ними. Лучше мне бросить мечтать и прибрать в нашей комнате. Надеюсь, что это еще наша комната. Не успеешь оглянуться, как мать и Сузи будут дома. Она вздохнула. Спальня располагала к отдыху. Отец незадолго до смерти специально отделал комнату для Лори в ее любимых тонах — зеленом и цвета слоновой кости, и кругом — вышитые подушки с ярким цветочным орнаментом. С тех пор как я вернулась, мать ни разу не вышивала, вдруг вспомнила Лори. Надо попробовать уговорить ее снова взяться за пяльцы. Может быть, что-нибудь для Сузи… Застелив постель чистым бельем и одеялом, она полюбовалась кремовыми фестонами, которыми было отделано зеленое покрывало, стерла пыль с комода и туалетного столика красного дерева, расставила все по местам, нежно погладила пальцами блюдо, куда Гарри складывал мелочь, свою щетку и расческу. Отдернув шторы и открыв дверь, Лори вышла на маленький балкончик, который смотрел на сад за домом. Она любила этот вид. Воздух был напоен ароматом созревших яблок и персиков. Вздохнув, она вернулась в комнату и задернула шторы. Потом зашла в ванную и полила вьющееся растение у окна. Все здесь было выдержано в тех же тонах, что и спальня. Спокойное помещение. Когда она спускалась по лестнице, хлопнула входная дверь. Это Гарри. Он бросил свой багаж и двинулся к лестнице, снимая на ходу пиджак и галстук и швыряя вещи направо и налево. Его лицо казалось высеченным из гранита. Он впился в нее глазами. — Почему никто не отвечал на мои звонки? — Под его обвиняющим взглядом Лори застыла, вцепившись в перила, словно от этого зависела ее жизнь. Она попыталась вдохнуть, вместо этого воздух с шумом вырвался из ее груди. — Охх! — Ничего вроде «Привет, рада тебя видеть, добро пожаловать домой, Гарри»? — Он огляделся. — Где Сузи и Мейбл? Она что, нализалась, как обычно? — Они пошли в церковь и скоро вернутся, — прошептала Лори, опускаясь прямо на ступеньки. Злая шпилька в адрес матери обидела ее. Возможно, он и прав, но не всегда же так было. — Тем лучше. Давай поднимемся наверх, где мы можем все обсудить наедине, пока они не пришли. Нам надо поговорить. — Он осмотрел ее с головы до ног с выражением острой неприязни. Лори продолжала стоять, на бледном лице — одни глаза. Она попробовала сделать шаг, но вдруг пошатнулась, комната закружилась у нее перед глазами, и она начала падать вперед лицом, теряя сознание. Гарри поймал ее, прежде чем она покатилась вниз по лестнице. Он поднял ее на руки и понес в спальню. Она казалась такой беззащитной. Он смотрел на нее, и гнев его таял. Повернувшись, он закрыл дверь и намочил холодной водой салфетку. Когда он приложил ее ко лбу Лори, она открыла глаза. Через полчаса входная дверь опять хлопнула. — Эй, мам, я пришла! — завопила Сузи. — Я проголодалась. Обед готов? Мейбл, следуя за ней, остановилась и подняла пиджак и галстук. — Сузи, думаю, он уже здесь. — Кто он? — не поняла девочка. — Твой отец. Кто бы еще разбросал одежду по полу? Какой другой мужчина может здесь быть? — Мой папа всегда вешает одежду в шкаф, он никогда не оставляет ее на полу. Как раз этот проныра, Ханс Депнер, мог так сделать — папа говорил. И он был бы рад добраться до Лори, если бы знал, что папы нет. — Нельзя так говорить о таком утонченном джентльмене, как мистер Депнер. Он будет следующим окружным регистратором. Ты должна это понимать. Сузи устремилась к лестнице. Мейбл перехватила ее. — Это пиджак твоего отца, — крикнула она. — Оставь их в покое. Они только поженились и нуждаются в некотором уединении. — Но если папа сердится на нее? Она не виновата, что эти журналисты ее сфотографировали. — Ты же не слышишь никаких криков, ведь так? Значит, они не дерутся. Оставь их в покое. — Я не знаю, бабушка. Честное слово, это не похоже на папу. Ему нравится переворачивать все вверх дном, если он чем-нибудь недоволен. — Откуда ты знаешь, что он недоволен? Может быть, они поцеловались и поладили. — Ну, если ты так думаешь, бабушка… — Сузи посмотрела наверх с огорченным видом, не зная, что предпринять. Она ретировалась в кухню и тихо помогала расставлять воскресный веджвудский сервиз и столовое серебро Мейбл на скатерти цвета слоновой кости, отделанной вышивкой. Затем она подкралась к лестнице — «Вдруг они появятся», — но услышала только приглушенные голоса, никаких криков. Мейбл нашла свои полбутылки. В два часа они сели за стол, не дожидаясь больше пропавшую парочку. Стакан вина помог Мейбл проглотить обед. Сузи потеряла аппетит. Мейбл не спеша перемыла всю посуду и серебро, а Сузи вытерла. — Я собираюсь вздремнуть, детка. — Увидев обеспокоенное выражение на лице девочки, Мейбл сказала ей: — Не тревожься. Он, в конце концов, спустится, и все будет в порядке. — Прихватив бутылку с остатками вина, она положила трубку телефона, который зазвонил, прежде чем она добралась до лестницы. — Не надо отвечать, Сузи. Пусть звонит. Иди и погуляй, если тебя раздражают звонки, — добавила она, поднимаясь по ступенькам. После шестого звонка Гарри ответил и, послушав секунд пять, бросил трубку. Телефон снова зазвонил, Гарри поднял трубку, послушал, осторожно положил ее и, сосчитав до пяти, послушал опять. Потом вообще снял трубку. — Поэтому вы не отвечали на мои звонки? — спросил он, стоя над Лори. Она кивнула, не желая смотреть на него, оправдываться или объяснять что-то. До сих пор он не предоставил ей такой возможности. Он не дал ей даже времени собраться с мыслями, поэтому она замкнулась и отказалась отвечать на его горькие, ядовитые обвинения. Она сидела на краешке постели, уставившись на коврик на полу, поражаясь, как в нем еще не образовалась дыра. — Скажи мне, по крайней мере. — Он в отчаянии покачал головой. — Почему ты носишься почти голая, позволяя себя снимать? Ты что, решила присоединиться к этим девицам из «Плейбоя»? Лори долго молчала и затем подняла на него невидящий взгляд. — О, дьявол, — сдался он. — Мне надо в больницу — подготовить бумаги на завтра. Услышав шаги, Сузи встретила его возле лестницы. — Мама не виновата, что ее сфотографировали в одном белье. Это все моя вина. — Она судорожно вздохнула. — Ты ее не побил, нет? — О, ради Бога, я никогда не трогал ее и не собираюсь, и нечего тебе принимать на себя вину за то, что она обнажается перед всем народом, — закричал он, с грохотом захлопнув за собой дверь. Гравий вылетел из-под колес машины, и он умчался в город. — Мам, он тебя не бил? — спросила Сузи, входя в спальню. — Нет, Сузи. Твой отец не из тех, кто бьет женщин и детей. Он же тебя никогда не бил, верно? — Не припомню. Зато мама часто шлепала меня. — Она села рядом с Лори и положила голову ей на плечо. — Я пыталась рассказать ему, как все произошло, но он не слушал. Это я во всем виновата, — заплакала девочка. — Я знаю, моя хорошая. Мужчинам иногда до безумия хочется показать, что они сделаны из камня, поэтому надо дать им время остыть. Чтобы они остановились и подумали, — сказала Лори и, обняв свою дочь, убрала волосы с ее лица. — Успокойся, дорогая, всем нам нужно время, чтобы подумать. Он захочет выслушать нашу версию этой истории скорее, чем тебе кажется. А пока, Сузи, попроси Мейбл узнать у Делии, не может ли она приготовить нам легкий ужин. Сегодня у нее выходной день, поэтому пусть не делает ничего особенного. Опять у меня раскалывается голова. Не принесешь ли ты мне, чашку чая, а я поищу аспирин в ванной. Думаю, мне все-таки лучше лечь. * * * Гарри с отвращением отбросил бумаги, выдвинул нижний ящик стола, достал бутылку виски, щедро плеснул в стакан и залпом осушил его. Чья-то голова появилась в дверях. — Что вас удерживает здесь так поздно, когда дома ждет новобрачная? — О, входите, Гринден. — Доктор встал и взмахом руки указал на единственный стул в комнате. — Присядьте на минутку. Хотите виски? Чистое или с водой? — Нет, спасибо. Мне пора ехать домой и немного поспать рядышком с Ирмой. Да и вам лучше последовать моему примеру, иначе завтра придется несладко. О, уже два часа утра! — Он внимательно посмотрел на Гарри поверх очков. — Имеет ли ваше пьянство отношение к отставке доктора Проктор? — Возможно. — Вид у него был недовольный и несколько смущенный. — Не мое дело, конечно, но, может быть, это связанно с вечерними новостями? Когда Лори спасла жизнь Шону Харрингтону? — Чью жизнь? — Гарри выпрямился на стуле. — Я не видел ничего про спасение жизни. — Больше походило на смерть миллиона мужчин с вытаращенными глазами, мрачно подумал он. — Могу себе представить, что вы видели только ее соблазнительную фигуру в бикини. — Бикини! — закричал доктор. — Она была в нижнем белье, прости Господи. Этот лифчик не оставляет простора воображению. — Он запустил руку в волосы, взъерошив их. — Не принимайте это так близко к сердцу. Вы отлично знаете, что по телевизору можно увидеть кое-что и похуже. Спасение жизни важнее скромности. — Но это же моя жена. Я не желаю, чтобы она превратилась в развлечение для публики. Черт бы побрал этих фотографов. Да и никого там не спасали. Я, во всяком случае, этого не видел. — Естественно. Вы не заметили, что Лори использует приемы оказания первой помощи мальчику, которого она вытащила из бассейна, — сказал доктор Гринден, подмигнув ему. — А Сюзанну-то вы видели? Она разговаривала с Харрингтонами, когда мальчиков забирала «скорая помощь». — Вряд ли. — Гарри рухнул в кресло. — Я был слишком занят, пытаясь защитить репутацию моей жены от ядовитых замечаний Энн. — Некоторые женщины не умеют вовремя остановиться. Пожалуй, это к лучшему, что она уходит. К счастью, я знаю одного молодого врача, который хотел бы работать у нас. Они еще немного посидели молча, занятые собственными мыслями: Затем доктор Гринден встал и потянулся. — Мне пора бай-бай. Если нет ничего срочного, я не появлюсь завтра до полудня. — Очень вам признателен. Мне есть о чем подумать, так что лучше я оставлю весь этот беспорядок, — он указал на разбросанные по столу бумаги, — и поеду домой. — Самое время. Спокойной ночи. — Попрощавшись взмахом руки, Гринден шумно вышел в холл. Гарри сложил бумаги в стопку, засунул их в ящик стола, выключил свет и запер за собой дверь. Он ехал не спеша, с приоткрытым окном, надеясь, что холодный воздух прочистит ему мозги и выветрит пары спиртного. Одного пьяницы в семье вполне достаточно. Наверное, я не видел того, на что следовало бы смотреть, подумал он. Слишком увлекся, слушая злорадные выпады Энн. Я и не думал, что у нее такой ядовитый язык. Она ведь знает, что наши с ней отношения давно прекратились. В своей области она неплохой врач. Вот почему я рекомендовал ее, когда ей понадобилась работа. Откуда я знал, что у нее такое грязное воображение. Да, век живи, век учись. Наверное, я был не прав, думал Гарри. Но почему Лори не рассказала, что произошло на самом деле? — спрашивал он себя. А дал ли я ей возможность ответить? Наверное, нет… Но обычно ответы у нее не задерживаются. Он почувствовал, как его опять охватывает гнев. Я был слишком раздосадован тем, что она предстала перед камерой в виде, предназначенном только для моего личного удовольствия. Войдя в дом, он снял туфли и бесшумно поднялся по лестнице к дверям спальни. Стараясь не скрипеть, тихо приоткрыл дверь, подкрался к постели и постоял, наблюдая за беспокойным сном Лори. Она что-то пробормотала во сне. Гарри торопливо пошел в ванную, быстро принял душ и вернулся к кровати. Осторожно приподняв одеяло, он отбросил на пол мокрое полотенце и забрался в постель. Подушка оказалась мокрой от слез. Гарри крепко прижал Лори к себе, гладя по волосам. Она повернулась в его объятиях, так и не проснувшись. Ему было трудно сдерживать охватившее его желание. Но наконец он заснул и спал, пока его не разбудила собственная дочь, которая пришла к маме погреться. Обнаружив в постели еще и отца, она стояла, не зная, что предпринять. Заметив ее, Гарри велел ей отойти в сторонку, встал и завернулся в мокрое, холодное полотенце. — Бррр. — Он вздрогнул, покрывшись мурашками, и заторопился в ванную к горячей воде. Лори услышала возню и приоткрыла глаза как раз в тот момент, когда чьи-то ледяные ступни скользнули по ее ногам. — Какого?.. — Она подняла голову, чтобы посмотреть, кто напал на нее. — Должна же я погреть ноги, правда? — Сузи виновато опустила глаза. — Да, но я не печка, — прошептала Лори. — А кто в ванной? — Папа, — последовал сонный ответ. Гарри побрился в облаке пара и оделся в рекордное время. Он вернулся посмотреть на жену и дочь. Обе уже спали. Наклонившись, он поцеловал каждую и отбыл. Интересно, будет она разговаривать с ним вечером? ГЛАВА ВОСЬМАЯ После короткого бабьего лета погода переменилась, и потянулись дождливые, мрачные, холодные дни, которые как нельзя лучше соответствовали атмосфере взаимного недовольства, установившейся в доме. Хорошо еще, что Гарри починил крышу, и вода не заливала дом, как обычно. Он столько сделал для нас, признавала Лори, а теперь вся семья перессорилась. Ему, конечно, не следовало кричать на меня и обвинять в том, что я преднамеренно появилась в таком вызывающем виде перед прессой и телевидением. Я не знала, что они там были, тем более не позировала для них. Сев на мягкий кухонный стул, она обхватила голову руками. Голова болела, и казалось, выхода из сложившейся ситуации нет. Лори не собиралась мириться с такими отношениями… но почему он спит с ней в одной постели? Он все равно не притрагивается к ней, а кроватей в доме достаточно. Он не разорвал контракт, и это тоже о чем-то говорит. Но разве не мог он сразу выслушать ее, вместо того чтобы вопить? Не понимаю я мужчин, думала она. Честно говоря, не разговаривая с Гарри, я наказываю также Мейбл и Сузи. Видимо, надо попытаться разрядить обстановку, но, когда мы одни, все видится в другом свете. Нельзя, чтобы он обращался со мной, как Ральф… О, черт, да он лучше Ральфа в тысячу раз, сказала она себе. Почему ты пытаешься сравнивать их? Мне просто не нравится, когда на меня кричат. Перестань жалеть себя и стань наконец взрослой. Ты актриса и на сцене могла бы изобразить куда больше счастья. Возьми себя в руки, займись завтраком и постарайся улыбаться. Надев старые брюки и просторный зеленый джемпер, Лори приготовила кофе и горячую овсянку для завтрака, когда Гарри в строгом деловом костюме и Сузи в школьной одежде спустились вниз. — Доброе утро, Лори. — Доброе утро, мама. Поздоровавшись, они сели. Лори кивнула мужу и, потрепав Сузи по волосам, поставила перед ней чашку горячего какао. Потом обошла вокруг стола и налила кофе себе и Гарри. Не говоря ни слова и не глядя на него, она наполнила тарелки овсяной кашей и подала всем. — У-у, я должна это есть? — скорчила недовольную рожицу Сузи, когда Лори добавила сахар и молоко в ее тарелку и перемешала. — Боюсь, что да, — сказал отец, принимаясь за еду. — Это согреет тебя в такую погоду. — С некоторым сомнением он посмотрел в свою тарелку и торопливо отхлебнул кофе, чтобы запить кашу. Если бы дочь не наблюдала за ним, он выбросил бы все в мусоропровод. — Это как раз то, что необходимо, чтобы наши винтики крутились. — Он украдкой взглянул на Лори. Ее лицо потеряло все краски, потускневшие глаза ничего не выражали. Она двигалась как автомат. Гарри ощутил укоры совести. Ну как я мог не рассердиться, если она ничего не объяснила, оправдывал он себя. Он вытер рот, поцеловал Сузи и выскочил из дома. — Я бы хотела, чтобы вы с папой разговаривали. Сдается мне, — (Лори улыбнулась, потому что это было новое для Сузи выражение), — я не знаю, что хуже, когда мама с папой кричат друг на друга или полное молчание. — Она размазывала кашу по тарелке. — Извини, Сузи, если тебе это неприятно, но взрослые тоже могут иногда сорваться. — Лори помолчала, задумавшись. — Ешь, дорогая. Можешь остаться дома, пока я не поговорю с директором. Я позвоню ей и попрошу назначить встречу. Сегодня я занята в больнице. Пока меня не будет, застели свою постель и прибери в комнате. Делия придет к десяти часам и приготовит вам с бабушкой ленч. Я не хочу, чтобы ты выходила из дому, погуляй с Арман, и все. Хорошо? — Да. Можно посмотреть телевизор? — Я бы предпочла, чтобы ты не смотрела дневные программы. У нас столько видеофильмов. Поставь любой. Твой папа обеспечил тебе большой выбор. — (Гарри принес с собой в дом телевизор и видеомагнитофон.) — А как насчет домашнего чтения? — Ладно, — согласилась девочка, подчищая остатки овсянки, и поставила тарелки в посудомойку. Несмотря на подавленное настроение, Лори собралась на работу. Она надела строгий костюм цвета нефрита. Никакой косметики сегодня, хватит и грима для ролей. Но почему Гарри все еще спит в ее постели, если он так раздражен этими телевизионными сюжетами, где она полуодетая приводит в чувство Шона, опять удивилась Лори. Она же делала это не нарочно. * * * В больнице она узнала, что ей поручено изобразить случай заболевания периферийной нейропатией на почве диабета. Лори переоделась для занятий. Она никогда не болела ничем подобным и могла только надеяться, что у нее получится правдоподобно. Желудок у нее сводило от сознания, что студенты могли видеть новости. Ну что ж, она всегда гордилась своими актерскими способностями. Лори постаралась отключиться от всего постороннего и отправилась исполнять свою роль. Она вошла в аудиторию, тяжело опираясь на палку. Ступая на одну ногу и осторожно переставляя другую, она стонала и морщилась. — О, какая мучительная боль! — завывала Лори. Федцер бросился к ней со стулом. Ее нога не сгибалась, так как ступня и колено распухли. Она несколько раз окунула их в воск и натерла какой-то мазью. Помимо прочего, это позволяло держать начинающих медиков на расстоянии. Запах был резковат. — Как это началось? — спросил студент. — Совершенно неожиданно, — ответила Лори. — Вы принимаете какие-нибудь особые лекарства? — Всего лишь пиркосет от боли, глюкотрол от диабета и фуросемид от давления. Вот список. Студенты измерили ей давление и запросили анализ крови на сахар. Они осматривали ее ноги, безуспешно пытаясь нащупать под слоем воска пульс на ноге. После того как Лори два часа корчилась и стонала от боли, занятия окончились и озадаченных студентов наконец отпустили. — Это был настоящий спектакль. Как случилось, что ваши ступни и колени так распухли? — спросила преподавательница. Лори рассказала ей. — Все, что нужно, чтобы изменить внешность, я ношу с собой в сумке. — А как насчет анализа на повышенное содержание сахара в крови? — Я пила подслащенную колу и приняла накануне глюкотрол и лекарства от давления. — Грандиозно. Вы настоящая плутовка. Уверена, вы всех их провели. — Они расхохотались и вышли из аудитории. — Вы слышали, доктор Проктор неожиданно покинула нас? — остановила ее в холле сестра Харт. — Она объяснила почему? — поинтересовалась Лори, хмуро подумав, что та неплохо потрудилась на пару с миссис Уилсон, чтобы отравить им с Сузи жизнь. — Только то, что она получила хорошее предложение во Франции. Но, честно говоря, здесь она пришлась не ко двору. — Я рада, что она ушла. * * * Через час после ленча Лори отправилась к директору школы миссис Уитмор. Она постучала в дверь с табличкой «Кабинет директора». — Войдите, — раздался голос. Добродушная женщина с седеющими волосами поднялась из-за стола. — Миссис Мейсон, я полагаю? — Да, я Лори Мейсон, мачеха Сюзанны. — Прошу вас, садитесь. Я так рада познакомиться с вами. Сюзанна хвалит вас каждый раз, когда мы с ней говорим. Заходили Харрингтоны и рассказали, какое мужество проявили вы с Сюзанной, спасая их детей. Прежде чем Лори успела открыть рот, миссис Уитмор продолжила: — Мистер Мейсон говорил со мной о каких-то проблемах, связанных с дракой и тем, что дети наговорили Сюзанне на прошлой неделе. Мне не объяснили, почему на самом деле началась драка. Мистер Мейсон повторил мне их слова и также кличку «чероки», которая вам досталась не без участия миссис Уилсон. Я могу только извиниться, что не вникла во все сразу же. Миссис Уилсон было сделано замечание, и она отстранена от занятий до заседания опекунского совета, который должен решить, не следует ли ее уволить. Она работает у нас несколько лет и отчаянно нуждается в заработке, но мы не можем допустить подобную небрежность, не говоря уж о распространении вредных слухов. Лори нечего было сказать. Она только кивала головой в знак согласия и понемногу успокаивалась. Итак, Гарри сегодня утром не терял времени даром. Похоже, эта проблема благополучно решена, и осталось одно — что делать с Гарри. По пути домой она поклялась ни за что не говорить с ним, пока он не отойдет и не выслушает без криков ее объяснения. После Ральфа она решила, что не позволит ни одному мужчине подавлять ее. Но сейчас, когда отпала необходимость драться, она чувствовала себя странно и не знала, плакать или радоваться. * * * Прошла неделя, в течение которой все, кроме Сузи, казалось, ходили по канату. Гарри исчезал сразу же после завтрака и не появлялся до ужина. Он разговаривал с Сузи, помогал ей делать уроки. Позже, если возникала необходимость, он возвращался в больницу или запирался в маленьком кабинете, который он превратил в рабочее место, добавив зеленый ковер и секретер. Большой дубовый стол вместе с консолью для компьютера, пишущей машинкой и двумя корзинами для «входящих» и «исходящих» образовывал полукруг, в котором помещалось его кресло. Это помогало Гарри справляться с частью бумажной работы. Он все еще спал рядом с Лори. И она была готова плакать от одиночества в сердце и пустоты в душе. Антикварный столик красного дерева из кабинета переставили в маленькую комнату. Мейбл воодушевилась и начала писать письма старым подругам и планировать визиты к ним. Сузи чувствовала себя гораздо лучше в школе с новой молодой учительницей мисс Клемонс. Нил Харринггон стал ее защитником и ходил за ней по пятам. Дважды она приводила домой поиграть школьных подруг. Они помогали Лори печь, а затем съедали то, что испекли. После этого все принимались за уборку. Звонкие детские голоса согревали ей сердце. На следующую пятницу девочек пригласили на вечеринку с ночевкой. Мейбл практически не пила, позволяя себе лишь стакан вина за ужином. Она занялась общественными делами в загородном клубе. Гарри назначил ей скромное содержание, которое придало ей уверенность в себе. Она приглашала на чай старых друзей, расцвела и ездила по делам на такси. Старый ее поклонник, мистер Эммет Ройс, вдовец, в поисках общества привязался к ней, к ее величайшему удовольствию. Все, кроме Лори, выглядели счастливыми и бодрыми. Ей казалось, что она перестала себя понимать. Она продолжала работать в больнице как усредненный пациент, не оставляя себе времени на размышления и хандру. Как-то днем, когда она сидела в гостиной, пытаясь читать, Сузи пришла из школы. — Мам, это я. — Задняя дверь с грохотом распахнулась и захлопнулась. — Да, дорогая, я слышу. Как прошел день? — О, все в порядке. — Сузи отмела вопрос как несущественный. — Знаешь, старшеклассники ставят пьесу о людях, которые пришли через горы из Вирджинии, Северной и Южной Каролины и… я забыла, как называется еще одно место, — тараторила она без передышки. — Мы могли бы пойти? Мне предложили продать пятьдесят билетов. — Сузи влетела в гостиную, бросила сумку и стеганую куртку в кресло, а конверт — на колени Лори. — Я рада, что ты хорошо провела день. Ты сдала свое домашнее задание? — Да, мисс Клемонс улыбнулась мне и сказала, чтобы я продолжала так же хорошо учиться. Ну, давай! Открывай конверт. — Девочка дрожала от возбуждения. — Мы пойдем? Это будет в пятницу вечером, значит, на следующий день не будет уроков и можно лечь попозже. — Она повисла на ручке кресла Лори, не переставая прыгать. Лори вскрыла конверт. — Здесь сказано, что спектакль состоится через три недели в пятницу и субботу, а некоторые мамы приготовят печенье и пунш для всех. Прочитав время и дату на билетах, Лори заметила: — Это будет интересно. Надо узнать, что думает твой отец. Я куплю билеты для всех нас, и, надеюсь, он тоже пойдет. Спроси его вечером. Думаю, и Мейбл захочет пойти и, может быть, даже уговорит мистера Ройса сопровождать ее. Я видела пьесу на эту же тему, когда училась в школе. — Вот это да! Если я продам пятьдесят билетов, я могу пойти бесплатно — разве это не здорово? — спросила Сузи, скидывая туфли. — Мы можем сейчас же поехать в больницу. Пока тебя никто не опередил. В это время там полно народу. И тогда увидим, какой распространитель билетов из тебя получится. Выпей что-нибудь и съешь печенья, пока я соберусь. * * * На сей раз, когда они появились в больнице, было довольно тихо. Они направились к офису Гарри. — Входите, — раздался голос, когда они постучали. — А, миссис Мейсон и мисс Мейсон. Как приятно вас видеть, — встретила их Мэри Бет Томас, секретарша Гарри. — Думаю, Гарри скоро придет. Как я понимаю, вы хотите его видеть? — Я пришла продать ему билеты на спектакль о первых переселенцах, которые перешли через Аппалачи. Не хотите ли купить несколько? — Сузи протянула билеты. — Спектакль состоится через три недели вечером в пятницу и субботу в нашей школе. Пять долларов за билет для взрослых и два доллара пятьдесят — для детей и студентов. — О, спасибо, Сузи. Я с удовольствием возьму два билета. Я играла в такой же пьесе, когда училась в колледже. Вы хотите подождать доктора Мейсона здесь? — Она вопросительно посмотрела на них. — Лучшее место для продажи билетов — кафетерий. Сейчас время смены дежурств и перерыва на кофе. Там наверняка есть народ. — Спасибо, Мэри Бет, мы последуем вашему совету. Сузи ходила от столика к столику, выпаливая свой монолог и предлагая билеты, а Лори пила чай с черничным пирогом. Она поражалась, как скоро Сузи из угрюмой девочки превратилась в жизнерадостного ребенка. Несколько будущих врачей подошли поболтать с Лори. Фелдер заговорил о некоторых диагнозах, и Лори делала вид, что понимает, о чем речь. Она уже начала зевать, когда он вдруг остановился на полуслове. — Доктор Мейсон. — Фелдер покраснел и откланялся: — Увидимся, Лори. — И поспешил прочь. Лори растерянно заморгала от неожиданно наступившей тишины. Казалось, все перестали говорить. Она чуть не подавилась, встретив презрительный взгляд темных глаз Гарри. А теперь что я сделала? Я нахожусь в общественном месте и веду скучный разговор. Злиться совершенно не из-за чего. Она постаралась скрыть смущение. Гарри заметил, как вопросительное выражение исчезло из ее ореховых глаз. Теперь они ничего не выражали. — Мэри Бет сказала, что вы с Сузи продаете здесь билеты, — сказал он, садясь напротив нее. — Папа! — Сузи как смерч налетела на него и чуть не задушила в объятиях. — Я уже продала десять билетов плюс четыре, которые мы сами собираемся купить. — Дай мне вздохнуть. — Он отстранил ее, повернув лицом к себе. — Какие еще билеты? — У меня будет бесплатный, если я продам пятьдесят билетов. — Лучше покажи мне билет, чтобы я мог решить, стоит ли тратить на него деньги, — поддразнил ее Гарри. — Папа, ты должен купить четыре билета. Мама, Мейбл и я хотим пойти, даже если ты не сможешь. Мейбл сказала, что она позаботится, чтобы мистер Ройс тоже купил один билет. Папа, — умоляюще проговорила она, — вот билеты. — Она пересчитала и вложила их ему в руку. — А-а. Пьеса о мужественных людях, пересекающих горы и долины, чтобы поселиться на землях индейцев-чероки. Похоже, это действительно интересно, и можно будет узнать немало поучительного. — Он посмотрел на жену. — Ты думаешь пойти? — спросил он. Лори кивнула. — На сколько ты решила разорить меня? — обратился он к Сузи. — Папа, перестань меня дразнить. — Она начала считать. — Пять, десять, пятнадцать для вас троих, — сказала она, загибая пальцы. — Шестнадцать, семнадцать долларов и пятьдесят центов для всех нас. Гарри достал бумажник. — Кажется, у меня нет более мелких денег, чем двадцать долларов. — Он протянул банкноту. — Я получу назад мои деньги, если ты продашь достаточно билетов? — Папа, опять дразнишь? — Сдача есть? — Думаю, есть, сейчас посмотрю. — Сузи вывернула свой кошелек. Произведя на пальцах сложный расчет, она воскликнула: — Два доллара пятьдесят центов! — Отобрав нужную сумму, она протянула ее отцу. — Похоже, из тебя получится отличный торговый работник, — сказал он, положив сдачу в бумажник. — Теперь мы можем идти? — спросил он. — Я подумал, было бы славно пообедать вместе в ресторане. Здесь неподалеку только что открылся новый итальянский ресторан. Все его хвалят. Лори посмотрела на Сузи. — Что скажешь? Там будут настоящие итальянские спагетти. — А нельзя мне просто гамбургер? Мне нравится, как ты делаешь спагетти, потому что ты не кладешь туда этот противный лук и чеснок, а только немножко травки. — Конечно, можно организовать для тебя гамбургер. Но если не пробовать нового, то пропустишь что-нибудь стоящее. — Ладно. Никуда не денешься. Просто я не хочу отравиться. — Тогда в путь. Можно заехать за Мейбл и захватить ее с собой, если она согласится. Я уже сказал Делии, что мы не будем обедать дома. Ты не против, Лори? Она кивнула. Мог бы предупредить заранее, а не обрушивать это на меня в последнюю минуту, подумала она. Сузи осталась с отцом, поэтому Лори ехала домой одна. Что со мной? — спрашивала она себя. Меня гложет чувство вины, хотя я ни в чем не виновата. Он нужен мне, но я не могу позволить ему обращаться со мной так, как это делал Ральф. Мог бы, по крайней мере, извиниться… или сказать, что любит меня… Я сама не знаю, люблю я его или просто влюблена. Мне было так хорошо с ним в постели, что я тоскую по его объятьям. Он подарил мне наслаждение, сама мысль о котором заставляет меня трепетать по ночам. Я забываю, где я, кто я. Какое я нелепое, восторженное существо! Я даже не могу выплакаться у него на груди. При том, как все складывается, нам еще повезет, если мы продержимся до конца наших девяноста дней. Перестань жалеть себя, покажи, что у тебя есть характер. Не забывай, что ты актриса. Постарайся выглядеть беззаботной и счастливой, вместо того чтобы портить всем настроение. * * * Гарри зашел в офис за бумагами, над которыми собирался поработать дома. Сузи вихрем ворвалась в его кабинет. — Пап, я сказала маме, что поеду домой с тобой. Ты не возражаешь? — Конечно, нет. — Он засунул бумаги в портфель. — Пойдем. — Папа, почему ты сердишься на маму, и почему Сузи не разговаривает с тобой? — Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Она не виновата, что Нил и Шон свалились в бассейн. Нил обозвал меня занудой, и я пошла, принесла ключ и открыла ворота. Мама говорила, чтобы я никого не впускала, если вас нет поблизости. — По щекам девочки потекли слезы. Гарри присел, достал чистый носовой платок и, посадив ее на колено, вытер слезы. — Вы с моей мамой всегда кричали друг на друга, а почему Лори не хочет разговаривать с тобой? — Поведение взрослых иногда трудно объяснить. Ты же не можешь объяснить, как Нилу удалось уговорить тебя открыть ворота бассейна. Я наслушался разной болтовни и неправильно все понял. Кадры, которые показали по телевизору, настолько потрясли меня, что я ничего не видел, кроме полуголой Лори… Я так завелся, что, когда приехал домой, просто взорвался. — О, папа, это было не очень умно с твоей стороны. — Она укоризненно покачала головой. — Теперь я это понимаю, но тогда я ничего не соображал. Ты ведь тоже не сообразила, что не следует слушать Нила. Я не знаю точно, почему мама не прощает меня, но придется мне что-нибудь придумать. — Мама простила меня, когда я призналась, что поступила плохо, взяв ключ. И Харрингтоны поверили, что я раскаиваюсь. А мы с Нилом пообещали, что больше никогда не будем… Ты сказал маме, как ты жалеешь, что кричал на нее? — Сузи подняла глаза на отца и увидела, что он на нее не смотрит. Он сморщился и снял ее с колена. — Поехали домой, возьмем маму и проведем этот вечер вместе. * * * Гарри с трудом удавалось поддерживать разговор. Сузи наслаждалась своим гамбургером и жареной картошкой, но от овсянки воротила нос. Попробовала у Лори спагетти и скривилась: «Фи». — Подожди, пока подрастешь, — рассмеялась Лори. — Вкусы меняются. Поев, Сузи ухитрилась продать еще два билета, хвастливо рассказывая всем о предках отца Лори, которые владели этой землей, и о том, как семья Мейбл прибыла из Атланты, штат Джорджия. — Надо нам как-нибудь съездить в Джонсборо, старейший город в Теннесси, — предложила Лори. — Знаете, — Гарри потянулся за кофейником, чтобы долить всем горячего кофе, — один из практикантов рассказывал мне, как они совершили поход осенью, во время листопада. В этом году уже поздно. Но несколько студентов все же собираются пройти по пути первых переселенцев. Сейчас там есть шоссе, так что можно отправиться в путь из Линвилла в Северной Каролине через ущелье по девятнадцатой магистрали до Элизабетона в Теннесси. — Мы могли бы захватить побольше еды и пройти часть пути пешком или проехать весь маршрут на машине. Говорят, там растут лавры, азалии и целый лес рододендронов вдоль хребта, такая красота весной или в начале сентября! — Вот это да! А можно Нил, Шон и даже Тод поедут с нами? Пикник — это так здорово! Можно, пап? — Сузи подскакивала на стуле от возбуждения. — Давайте не будем загадывать, — сказала Лори. — А пока посмотрим интересные места поближе к дому. Когда вернемся, узнаем у Мейбл о самых лучших местах. Может быть, и она поедет с нами. Она многое показывала мне, когда я была в твоем возрасте, Сузи, но это было очень давно. Надо найти карты дорог и посмотреть, куда отправиться на следующей неделе. — Если у Сузи будет вечеринка, — Гарри посмотрел на Лори, — мы можем взять с собой девочек. Как вы думаете? В эти выходные я буду свободен. — Грандиозно! Кстати, я знаю, с чего начать — с бревенчатой хижины. Поселение называется Роки-Маунт. Его основали в конце восемнадцатого века, и все там подлинное. Я узнаю, как туда добраться. * * * В пятницу, когда девочки пришли из школы, после длительных уговоров и прямого подкупа в виде обещания испечь печенье они приготовили уроки. На ужин Делия подала жареную зубатку с тушеной фасолью. Лу Элен и Полина заявили, что после гамбургера это их любимая еда. Сузи смотрела с сомнением. — Хм, я тоже должна?.. — спросила она. — Надо попробовать, может, тебе понравится, — сказала ей Лори. — Я видела зубатку на картинке, это просто жуть. Здоровенные усищи на морде. — Ты же любишь жареную рыбу с картошкой. Мы ели ее несколько раз. Честно говоря, я покупала филе из зубатки, и ты ничего не заметила. — Правда? Какая гадость! Почему ты мне не сказала? — Она скорчила брезгливую гримасу. — Знаешь, если ты не приучишься есть то, что мы едим здесь, на юге, мамы твоих подруг решат, что ты слишком много о себе воображаешь, и не будут тебя приглашать. Сузи вздернула носик. Все расхохотались. — Я не желаю есть овсянку и окру. И мне все равно, что обо мне подумают. — Признаться, я тоже от них не в восторге, — рассмеялась Лори. * * * Около одиннадцати тридцати Гарри спустился к притихшим участницам вечеринки и постарался убедить их, что пора спать. Лежа в спальных мешках, они запивали газировкой печенье и пугали друг друга страшными историями. — Если вы собираетесь завтра путешествовать, надо поспать. — Собираемся, — хором отозвалась троица. — Отлично. Тогда позвольте мне выключить свет, и если кому-нибудь нужно в туалет, то лучше сходить сейчас. Я оставлю там свет, чтобы вы не заблудились ночью. — Папа, да мы знаем, где это. Гарри посидел с книгой в кухне, пока шепот не стих. В полночь они уже крепко спали. Он смотрел на них и думал, будет ли у них с Лори ребенок… «Но зачем мне ребенок от этой безрассудной особы? — тихо проговорил он. — Что вообще со мной творится? А она и впрямь безрассудна…» * * * Ранним утром Лори проснулась от жужжания пчел. Еще толком не рассвело, и было совершенно непонятно, откуда в доме пчелы. Приоткрыв один глаз, она повернулась к источнику звука. Из-за двери выглядывали три симпатичные рожицы, две с голубыми глазами и одна с карими, похоже, именно они и жужжали. — Девочки, что вы делаете так рано? — Она говорила тихо, чтобы не разбудить Гарри. — Идите вниз и подождите, пока я встану. Сузи, дай девочкам по стакану апельсинового сока. Я скоро спущусь. — Подавив зевок, она отвернулась и обняла подушку. — Господи, ну почему они не могут поспать подольше? Через несколько минут она осторожно встала с постели и, накинув голубой бархатный халат, спустилась вниз. — Кофе — вот что мне нужно для начала, — пробормотала Лори, разыскивая кофе и кофеварку. Пока она варила кофе, дети крутились вокруг, болтая без умолку. — Девочки, почему бы вам не посмотреть утренний мультфильм, пока я окончательно не проснусь и не приготовлю вам завтрак. — Ладно, — пропели три тоненьких голоса. — Мы решили, что хотим вафли с маслом и медом и кленовый сироп, — добавила Сузи. — Хорошо, хорошо, я позову вас, когда будет готово. — Она упала на стул, обхватив чашку с кофе, чтобы согреть руки. После второй чашки она почувствовала, что вполне проснулась, и принялась за приготовление завтрака. Лори не считала себя великой кулинаркой и предпочитала простые решения. К тому же разогретые в тостере замороженные вафли были в числе любимых лакомств Сузи. Слава Богу, Гарри привез с собой тостер с духовкой, подумала она. — Девочки, все готово, — позвала она через несколько минут. — Можете взять все в гостиную. А я принесу горячий шоколад. — Каждая девочка получила маленький поднос с подогретой тарелкой с вафлями и чашкой. Лори несла масло и мед и кувшин с горячим шоколадом. Вошел Гарри. Он успел принять душ и одеться для предстоящего путешествия и казался слишком красивым. — Доброе утро, Лори, — сказал он. Она кивнула в ответ, скорчившись на стуле и чувствуя себя одновременно правой и виноватой. Никто не вытянет из меня ни одного лишнего слова, молча поклялась она. Никогда. — Что ты хочешь на завтрак, Гарри? — Я вижу, девочки с таким удовольствием уплетают вафли, что, если тебе не трудно, я бы не отказался от четырех вафель, вареных яиц и домашних сосисок. Думаю, я обойдусь без кленового сиропа и прочих сладостей, которые так им нравятся. — Сейчас будет готово. Может, выпьешь пока апельсинового сока? — Спасибо за предложение, но кофе вполне достаточно. Как только позавтракаем, отправляемся в путь. Поторопитесь, девочки. Умойтесь и не забудьте почистить зубы. Я проверю. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ После завтрака девочки прибрали за собой, свернули спальные мешки, и можно было отправляться в путь. Гарри сидел за рулем коричневого с голубым пикапа, на котором теперь ездила Лори. Ему удалось убедить ее отказаться от старой машины. Он вздрагивал каждый раз, когда видел ее на той развалюхе. Необходимость приобретения новой машины он объяснил заботой о безопасности Сузи. На карте хижина была совсем рядом, если, конечно, уметь летать. Живописная дорога оказалась преимущественно грунтовой и лишь местами была покрыта гравием или асфальтом. Она петляла среди холмов, окрашенных всеми красками поздней осени, усеянных листьями, мимо тихих кладбищ и безмятежных ферм. Добравшись до селения Роки-Маунт, они оставили машину и подошли к дверям хижины. Дверь открылась, прежде чем они постучали. — Как поживаете, друзья? Я — миссис Холмсби. Не вижу вашего экипажа. Останетесь на ночь? — Привет, — дружно пропели девочки. — Меня зовут Гарри Мейсон, это моя жена Лори и дочь Сюзанна. — Он положил руку ей на голову, затем на головы девочек и назвал их имена. — Полина и Лу Элен, друзья дома. — Позвольте показать вам дом и место, где вы можете вымыть руки. Путь через перевал грязен и тяжел. Вы из Каролины или Джорджии? — Из Теннесси, — ответила Лори. Девочки пришли в восторг от воды в умывальнике, домашнего мыла и выгоревшего мешка из-под муки вместо полотенца. Спальни были маленькие, сетка для кроватей сплетена из веревок, стеганые матрасы и одеяла набиты перьями. — Какое миленькое пуховое одеяло! — воскликнула Полина. — И как красиво выстегано. — Эй, смотрите, там, внизу, складная кровать и горшок. — Сузи с удивлением посмотрела на женщину. — А зачем горшок? — Это называется ночной горшок с крышкой, — объяснила миссис Холмсби. — Если вам нужно в туалет, надо идти во двор. Там есть домик. А зимой в нем слишком холодно, поэтому пользуются горшком. — Ого! — воскликнула Лу Элен. — Здорово придумано. — В доме нет водопровода. Воду приносят от родника. — Миссис Холмсби повернулась и повела их в комнату, где останавливался губернатор Блаунт. Затем по узкой лестнице они спустились в столовую и через заднюю дверь прошли в кухню, отделенную от дома, чтобы предотвратить возможность пожара. В кухне был громадный очаг, над которым висели большущие котлы, и стояли длинный стол и несколько стульев. От пылающего очага шел жар. Сухие травы и лук свисали со стропил, источая восхитительный аромат. Запах свежего хлеба пробудил аппетит. — Как чудно пахнет, — заметила Лори. Им дали по чашке удивительно вкусного супа и по ломтю свежего хлеба с черничным вареньем. — Вкусно, — сказала Полина, самая смелая из девочек, сделав глоток. — Не похоже на мамин куриный суп. — Ешьте, девочки, — рассмеялся Гарри. — Сможете похвастаться, что попробовали суп первых поселенцев, когда будете смотреть пьесу о покорителях гор. — Вот бы удивились мои друзья в Европе! — воскликнула Сузи, мужественно одолев свою миску супа. На вертеле, который вращали вручную, жарился поросенок. Они вышли из кухни и по короткой тропинке вдоль грядок с душистыми травами прошли к хижине ткача. Там лежали кипы шерсти, которую тут же расчесывали и пряли. Потом пряжу красили в кадках и сушили на специальных рамах. На большом станке ткали полотно или шерстяную ткань для одеял и одежды. Станок поменьше использовали для более мелких предметов. Девочки смотрели на все с благоговением, ничего не пропуская, очарованные разнообразием натуральных цветов. Они пришли в восторг от хавроньи и поросят за деревянным заборчиком, полюбовались овцами, которые пощипывали траву на лужайке, выполняя за косарей их работу. Когда девочки начали уставать, Гарри повел их в дом поблагодарить хозяйку. Они сделали взнос в экскурсионный фонд, зашли в музей, но девочкам было неинтересно, и вскоре они ушли. Усталые, но довольные, Сузи и ее подружки по дороге домой пели, потом устроили конкурс шуток и загадок. Очень кстати встретился киоск с гамбургерами и мороженым, и девочки получили поздний ленч. Неожиданно наступившая тишина встревожила Лори. Она обернулась и с облегчением вздохнула. Девочки крепко спали. Остаток пути прошел тихо. Лори и Гарри ехали молча, погруженные в свои мысли. Гарри чувствовал себя немного виноватым, но был уверен в своей правоте. Лори пыталась придумать, как, не сдаваясь, разрядить атмосферу. Потом Гарри развозил девочек по домам. Лори несла рюкзаки и спальные мешки, Гарри нес детей. — Они отлично провели время, но мало спали ночью, — объяснил он родителям, которые его прекрасно поняли. Дома Гарри отнес Сузи в постель, а Лори тем временем разгрузила машину. Затем она пришла помочь раздеть дочь и принесла с собой кружку горячего шоколада. Когда она вошла, Гарри уже укрыл девочку одеялом. Но, увидев сквозь полузакрытые глаза Лори с шоколадом, Сузи села и взяла кружку. — Спасибо, мама, — сказала она, выпив шоколад и укладываясь в постель. — Ты меня поцелуешь на ночь? — Конечно. — Лори наклонилась, поцеловала девочку в лоб, пригладила ее волосы и поправила одеяло. — Спи крепко, моя радость. Они вышли из прелестной комнаты с кремовыми обоями. Над кроватью висели две репродукции картин Дега: «Танцовщица, надевающая туфельку» и «Упражнения у станка». Комнату отделали специально для Сузи. Лори вздохнула. Если бы мы могли всегда оставаться в этом возрасте невинности и неведения. Когда они вошли в спальню, Гарри положил руку ей на плечо и повернул лицом к себе. Он хотел что-то сказать, но вместо этого притянул к себе, нежно обняв. Они тихо стояли, блаженство охватило Лори. Прильнув к нему, она вдыхала его запах. Руки непроизвольно поднялись и обвили его, теснее прижимая к себе. Она почувствовала, что его дыхание участилось. Ее тело откликнулось, повинуясь его молчаливому призыву. Сердце рванулось навстречу ему. Это было чудесно. Она почти физически ощущала его любовь и нежность. Боже мой, я и в самом деле люблю его. Эта мысль так потрясла Лори, что она отстранилась. Он попытался удержать ее, но она, сопротивляясь, в смятении вскинула на него глаза и рванулась из его объятий. Его сердце болезненно сжалось. Он опустил руки и отступил на шаг. Что же мы с Ральфом сделали с ней? Он посмотрел на нее невидящими глазами и отвернулся. Не говоря ни слова, как в тумане, Гарри вышел из комнаты и, добравшись до кабинета, сел за стол, обхватив голову руками. Опять все не так! Я знаю, когда все началось. Я поверил этой Проктор, сказал он себе. Достав платок, он вытер глаза и высморкался. Я безнадежный дурак. Лори — это лучшее, что могло случиться со мной и Сузи. Я все разрушил своей ревностью и слишком упрям, чтобы признать это. Как говорится, на этот раз дело зашло слишком далеко. Как же мне исправить свою оплошность и заслужить ее прощение? * * * А наверху Лори упала на постель и горько разрыдалась. Что же я наделала, Господи, молча плакала она. Он на секунду испугал меня, когда не выпустил из рук. Это напомнило мне Ральфа. Мне было так тепло и надежно, так уютно в его объятиях, а я все испортила. Он не собирался меня принуждать, он едва касался меня, признала она. Никогда бы он не стал делать ничего против моей воли, это же не Ральф. Что же я так всполошилась? Каждую ночь он спит рядом со мной и даже не притрагивается ко мне. Я должна что-то придумать и перестать отмалчиваться. Эта ведьма, Энн Проктор, сумела отомстить нам обоим. Может быть, он и не любит ее, но почему тогда он слушал ее злобную клевету? Ему следовало бы знать, что я не из тех, кто станет носиться по улицам полуголой. Она вытерла слезы и высморкалась. Мне надо помнить, что люди обычно не слишком высокого мнения об актрисах. Когда он впервые увидел меня, я обнажалась перед студентами, и он мог подумать, что я вообще такая. А может, во всем виноваты мои рыжие волосы и буйный характер — из-за них я вечно попадаю в переделки. Она села. Почему же он решил жениться на мне, если считает меня распушенной женщиной? Она нахмурилась, жалея себя, и смахнула слезы, струившиеся по лицу. Я, наверное, уже полностью обезвожена, печально усмехнулась она. Теперь, когда Сузи наконец успокоилась и так счастлива, я не имею права втягивать ее в нашу ссору. Нельзя расстраивать детей проблемами взрослых. Она вытерла последние слезы, встала и, прихватив бледно-зеленую прозрачную ночную рубашку и халат, пошла принять душ и приложить холодные примочки к глазам. Не было смысла одеваться, так как она собиралась сразу после ужина лечь спать. Жизнь продолжается, и я не могу устраивать собственные похороны каждый раз, когда задеты мои чувства, строго сказала она себе. К тому же проще помириться, подавая ужин, который Делия, должно быть, оставила в холодильнике. Пока она ожесточенно растиралась полотенцем, до нее дошло, что Мейбл никак не обнаруживает своего присутствия. Ни разу после их возвращения. Она предположила, что мать где-то с Эмметом. Эта мысль немного огорчила ее. Когда же ты вырастешь, дурочка, сказала она себе и признала, что не может придумать для своей матери ничего лучшего. Когда отец болел, Мейбл ухаживала за ним. У него был сердечный приступ, и его на некоторое время забрали в больницу. Но когда привезли домой, Мейбл сама заботилась о нем, лишь временами обращаясь к помощи Делии и приходящей медсестры. Он постепенно слабел, и ухаживать за ним становилось все труднее. Когда отец умер, мама видела мало сочувствия от меня, понимала теперь Лори. Я была слишком занята в Бостоне, пытаясь освободиться от Ральфа и собрать воедино свою разрушенную жизнь, прежде чем вернуться домой. У меня было слишком много собственных проблем. Минуту она сидела, уставившись в пространство, ничего не видя перед собой. Возможно, это отчасти объясняет, почему мать начала пить, думала она. Похоже, от меня как от дочери было не слишком много проку. Заглянув в комнату матери, она убедилась, что там никого нет и в постели явно никто не спал. Лори спустилась вниз посмотреть, что Делия оставила в холодильнике, и обнаружила бифштексы, готовые картофельный и овощной салаты и тыквенный пирог. Ей оставалось только поставить в печь бифштексы и разогреть пирог. Свежий поджаристый пирог намного вкуснее, чем холодный, а со взбитыми сливками получится само совершенство. Чувствуя пустоту в душе, она решила проверить, не ушел ли Гарри. В доме было слишком тихо. Я боюсь зайти к нему в кабинет, вдруг он не хочет, чтобы его беспокоили, тревожно подумала она. К черту, должна же я узнать, будет ли он ужинать. Лори постучала в дверь. Никакого ответа, но через щель просачивался свет. Она уже взялась за ручку, когда услышала: — Войдите. Гарри поднял голову и смотрел, как она входит. Сияние ее женственности ослепило его. Я почти забыл, как она красива, подумал он. В ее громадных глазах затаилось нечто, чего он не понимал. С тем же выражением она смотрит на Сузи. Он подумал, что это может быть любовь или по крайней мере привязанность. — Ты бы хотел поужинать? Делия почти все приготовила, так что через полчаса можно садиться за стол. — Да. Правда, сейчас я не слишком голоден. Могу я тебе помочь? — Он встал, собираясь последовать за ней. — Можешь приготовить напитки и накрыть на стол. — Интересно, что он делал все это время, думала она. На столе не было бумаг — значит, он не работал. Лори отхлебывала разбавленный бурбон, а Гарри — виски с содовой, пока они не спеша готовили ужин. Вскоре бифштексы были в гриле, а тыквенный пирог подогревался в духовке. — Где Мейбл? Она не спустится? — Насколько мне известно, ее нет дома. Наверное, она у друзей или у Эммета. Они мило поговорили о проведенном дне, о том, как сдружились три девочки. Покончив с едой, Гарри вытер рот и отложил салфетку. — Лори, я хочу, чтобы ты знала, как я ценю твое отношение к Сузи. Я впервые вижу ее такой уверенной и счастливой. Вы с Мейбл много сделали для нее. Она больше не бунтует против всего света. — Подожди, пока ей не исполнится шестнадцать. Вот тогда ты, возможно, узнаешь, что такое настоящий бунт, — рассмеялась Лори. — Она просто ребенок, которого легко любить и о котором несложно заботиться. К тому же я не назойливая блондинка, — добавила она, слегка поддразнивая его. — У нее появились друзья, в школе все наладилось — в этом все дело. Мне очень приятно видеть ее такой жизнерадостной, и я счастлива, что могу наблюдать, как быстро она развивается. Убрав в кухне, Лори направилась к лестнице, когда Гарри остановил ее, положив руку на плечо. — Может быть, ты задержишься, и мы поговорим? У нас так редко бывает время, чтобы получше узнать друг друга. Лори посмотрела ему в глаза. Сердце перевернулось у нее в груди при виде его умоляющих глаз. Да, этот человек умеет найти подход к женщине. — Мне было бы приятно. Я очень устала, но, пожалуй, задержусь ненадолго. Гарри взял ее за руку, и повел в гостиную к кушетке. Когда они сели, Лори охватило волнение. — Расскажи мне, как ты рос, — робко попросила она. — Где ты жил и почему решил стать врачом, а затем хирургом? — Мои родители были связаны с армией, — сказал он, усмехнувшись, — но родился я здесь. Я был ранним ребенком. Мои родители выросли на фермах неподалеку друг от друга. Мы часто приезжали сюда к родственникам и друзьям. Обычно первую половину лета я проводил с бабушкой и дедушкой Мейсонами, а вторую — с родителями матери. Так я познакомился с большинством родственников. В остальном я был обычным армейским мальчишкой. Я хотел быть то пожарником или адвокатом, то полицейским или доктором. — Что же заставило тебя сделать окончательный выбор? — Наверное, это случилось в Италии. Мы чуть не попали в аварию на перекрестке, когда столкнулись четыре машины. Я был поражен, видя бездушное отношение окружающих к истекающим кровью жертвам. Мы с отцом достали свою аптечку и перевязали их, чтобы хоть немного остановить кровотечение. Там были два мальчика со сломанными руками и ногами, и мы, как могли, зафиксировали их переломы ремнями. Наконец кто-то вызвал полицию, и прибыли две машины «скорой помощи». Тех, кто мог передвигаться, мы отвезли в больницу на своей машине. — Конечно, это тебя потрясло. Надеюсь, ты не страдал потом от кошмаров? — Пару раз случалось. Врач, принимавший пострадавших, прислал нам благодарственное письмо на очень красиво оформленном бланке. В письме для командира отца нас хвалили за то, что мы предусмотрительно захватили с собой аптечку. К сожалению, несколько человек погибло от полученных ран, но врачи и пострадавшие были уверены, что мы спасли много жизней. Все они расписались на бланке. Даже те, кто не умел писать, поставили крестик. Командир отца вручил ему это письмо на специальной церемонии. Все подразделение явилось в парадной форме. Флаги торжественно развевались на ветру. На церемонию пришли врачи и кое-кто из пострадавших. У меня и сейчас где-то в ящике на чердаке хранится это письмо. — Какзамечательно. Неудивительно, что ты так настаивал, чтобы в пикапе была аптечка в водонепроницаемом контейнере. — Да, и поэтому я решил изучать медицину. Я подписал контракт, что обязуюсь после завершения обучения служить в армии. Друг семьи, доктор Келлам, сказал, что у меня руки хирурга. Окончив курс, я проходил здесь практику. А после выпуска вернулся в армию, где служил вначале в Германии, а затем в Вашингтоне. — Твою жизнь не назовешь однообразной. — Теперь твоя очередь, Лори, рассказать о себе. — Он нежно сжал ее руку. Лори так внимательно его слушала, что не заметила, что другая его рука обнимает ее за плечи. — Думаю, у меня было обыкновенное счастливое детство. Отец увлекался историей Каролины и восточного Теннесси. Он возил нас с Мейбл по всяким интересным местам. Когда открылся исторический маршрут через горы, мы с отцом, прихватив спальные мешки, одежду и запас еды, отправились пешком из Элизабетона через перевал в Каролину. Путь туда и обратно занял довольно много времени. Мы пропутешествовали весь его отпуск. Теперь это можно сделать на машине за несколько часов. — Подумать только!.. Сколько тебе тогда было лет? — Десять или одиннадцать. Мы здорово провели время. Некоторые мальчики из нашей школы тоже участвовали в походе. После школы я получила стипендию в Бостонской школе актерского искусства. К тому времени, когда меня заметили в театре, я встретила Ральфа и ты уже знаешь, каким бедствием это обернулось для меня. — Тут она наконец заметила, что сидит у Гарри на коленях, и почувствовала себя очень уютно. Ее голова лежала у него на плече. — Как я оказалась в этой позе? Мне кажется, что я вообще не двигалась. — Я очень рад, потому что мне нужно сказать тебе кое-что очень личное. Сузи думает, что я должен признаться, как мне жаль, что я накричал на тебя. Я считаю, что ты изумительная мать и жена. Пожалуйста, поверь мне. Я говорю это искренне. Лори подняла голову и посмотрела на него с явным изумлением. — Неужели Сузи убедила тебя извиниться? — Она помогла мне понять, каким я был дураком, — сказал Гарри. — Почему же ты орал на меня и не дал возможности ответить? — У меня хватило ума слушать злобные комментарии Энн. Я видел только тебя, и практически без одежды! Я чуть не умер от ревности, что кто-то видит твою красоту, которую я считал исключительно своей, особенно после восхитительного времени, проведенного вместе. Я даже не понял, что ты выкачиваешь воду из легких Шона. Он протянул руку и приподнял рукав ее халата. Его рука дразнила и ласкала, губы играли с ее ртом, пока все ее тело не затрепетало. Тесно прижавшись к нему, она таяла и, стараясь слиться с ним всем своим существом, позволила ему проникнуть во влажную глубину ее рта. Дрожа от сладостных ощущений, по которым успела изголодаться, она ничего не видела и не слышала. Разум покинул ее, она была полностью во власти чувств. Она едва ли сознавала что-нибудь, когда Гарри нес ее наверх. * * * Солнечные лучи заливали комнату и танцевали, отражаясь в глазах Лори. — Господи, неужели уже утро? — простонала она, безуспешно пытаясь удержать остатки сна. Повернувшись на спину, Лори натянула одеяло, не желая покидать своего уютного гнездышка. — Давно я так хорошо не спала, — промурлыкала она. — Интересно, как я попала в постель вчера вечером? Я не… Гарри? Она подскочила в постели. Воспоминания хлынули потоком. Посмотрев на другую подушку, которая еще хранила отпечаток его головы, она снова легла, чувствуя себя как Скарлетт после ночи, проведенной с Реттом. Ее глаза сияли. Чувственно изгибаясь, Лори залезла под одеяло, довольная собой и всем миром. — В этот раз было еще лучше, — громко сказала она. — О, Гарри, это было настоящее искусство. — Лори ощутила, как ее захватывает волна чувственности, но ее эротические мечты были прерваны. Дверь открылась, и вошел Гарри. Он нес поднос с завтраком и двумя прелестными красными розами. — Доброе утро, счастье мое. — Поставив поднос на раскладной столик, он присел на краешек кровати и легко поцеловал Лори. — Прошлая ночь была незабываема, — восторженно шепнул он ей на ухо. — Тогда забирайся в постель, и сделаем еще одну попытку, — прошептала Лори. — Я не уверена, что ты можешь улучшить результат. — Неужели? Давай вначале позавтракай. Тебе надо подкрепиться, чтобы я мог действовать смелее. Я уже расправился со своей порцией сосисок с яйцами и кофе с тостами, но выпью еще чашечку кофе, чтобы составить тебе компанию. Садись, я подложу тебе под спину подушки, или, может быть, ты спустишь ноги? — Я останусь на месте и буду изображать светскую даму. — Она накинулась на еду, как только поднос оказался перед ней. — Кстати, как там Сузи и Мейбл и который теперь час? — Во-первых, уже почти полдень. — Он рассмеялся и чмокнул ее в кончик носа. — Подумать только! Почему ты меня не разбудил? — Чтобы я мог проявить себя после того, как ты хорошенько отдохнешь. — (Лори хихикнула.) — От Мейбл никаких известий. Сузи я отправил к Харрингтонам. Она пошла в церковь с Тодом, Нилом и Шоном и получила приглашение на ленч. Она жаждет рассказать им про вчерашнюю поездку. — Надеюсь, она пощадит их уши. — Лори вручила ему поднос. — Это было очень кстати. Я не сознавала, насколько проголодалась. — Я не думал, что Сузи такая болтушка, пока мы не переехали сюда, — сказал он, отодвигая столик и поднос. Склонившись над ней, он обнял ее и приник к ее губам в поцелуе, который продолжался, пока не кончился воздух в легких. Она потянула вверх его свитер и вытащила из джинсов рубашку. Гарри обнаружил, что, не прерывая поцелуя, стаскивает с нее ночную сорочку. Полулежа на кровати, носком одного ботинка он стащил другой и теперь пытался без особого успеха снять носок. Второй ботинок соскочил и отлетел в другой конец комнаты. Голова и руки Гарри застряли в свитере. Оторвавшись от его губ, она сдернула с него свитер. Он прильнул губами к животу Лори и продолжал целовать ее, продвигаясь вниз. Пытаясь сохранить равновесие, он соскользнул на колени. Лори потянулась за ним, не выпуская из рук его рубашку. Потом рванула, пуговицы отлетели, и Лори взвизгнула, так как губы Гарри добрались до холма Венеры. — Не останавливайся, любовь моя, — простонала она. Гарри отказался от попыток снять носки и, расстегнув молнию, стаскивал брюки, но вдруг полетел с кровати, увлекая за собой Лори. Оказавшись на полу, они, хихикая, совместными усилиями сняли наконец его рубашку и прильнули друг к другу. Их тела таяли, губы слились. Когда Гарри вынырнул из потока страсти глотнуть воздуха, то ощутил боль в спине. Он перевернулся, не разжимая объятий, только для того, чтобы услышать ее вопль. — Больно, что-то вонзилось мне в спину! — (Он вскочил и помог ей подняться на ноги.) — Кровать куда удобнее, чем усеянный ботинками пол. — Поправив простыни и одеяла, Лори забралась в постель, но остановила Гарри, готового присоединиться к ней. — Гарри, прошу тебя, сними брюки! В течение следующего часа они были очень заняты, затем задремали, удовлетворенные, в объятиях друг друга. * * * Их разбудил телефон, который продолжал звонить, пока Гарри не пришел в себя настолько, чтобы снять трубку. — Да, это я. — Он вдруг сел, окончательно проснувшись. — Пожалуйста, повторите, что вы сейчас сказали. — Он внимательно выслушал и что-то записал в блокноте, который держал на столике возле кровати. — Да, я постараюсь быть как можно скорее. Приготовьте горячую воду и полотенца и поставьте поближе к ее постели. Если ребенок появится раньше, чем я приеду, заверните его в полотенце после того, как он закричит, положите на ее живот и держите жену за руку. — В чем дело? — встревоженно спросила Лори, садясь на постели. — Могу я помочь? — Если ты успеешь за десять минут одеться. Где мои ботинки?.. Куда они запропастились? Лори выбралась из постели, нашла ботинки и бросила их ему. Потом торопливо натянула белье, джинсы и свитер и точно через четыре минуты уже была внизу. Надевая на ходу пальто, она кинулась к машине, вывела ее из гаража и подъехала к двери как раз в тот момент, когда доктор выскочил из дома с медицинскими инструментами в сумке. Соскользнув на другое сиденье, она уступила Гарри место водителя, понимая, что он знает, куда ехать. — Тебе придется помочь мне. Надо найти хижину на Соломоновом ручье. Он течет вдоль этой дороги. Придется проехать по ней миль пять. Справа возле поворота на дорогу, которая ведет вверх по склону холма, должен быть красный почтовый ящик. Его легко заметить. Роды могут начаться в любой момент, поэтому постарайся не пропустить его. Это их первый ребенок, — добавил он после небольшой паузы. Дорога петляла по склонам холмов. — Почему она не поехала в больницу? — спросила Лори. — Маклеод говорит, что их грузовик сломался, а когда он позвонил в больницу, оказалось, что обе машины «скорой помощи» на вызовах. Они посоветовали ему позвонить мне. — В таком случае я рада, что у нас было полтора чудесных дня. — Она наклонилась и потрепала его по колену. — А, вот и красный почтовый ящик. Надеюсь, наша машина сможет проехать по такой узкой дороге. Хорошо еще, что у нее четыре ведущих колеса. — Он уверенно преодолевал невообразимые повороты. — Слава Богу, мне не пришлось вести машину по этим горам, — судорожно выдохнула Лори. — У меня был бы нервный припадок, прежде чем мы добрались бы до места. — Расслабься. Я вижу дым, так что, видимо, осталось немного. — Прибыли, — объявила Лори двумя минутами позже. Она облегченно вздохнула. — Мистер Маклеод, мы приехали! — крикнула она, увидев, что дверь открылась. — Входите скорей, я вижу головку ребенка. Он вот-вот появится. — Принесите кастрюльку горячей воды, и мы обо всем позаботимся. — Гарри снял пальто, входя в дом, и бросил его на стул. Миссис Маклеод громко кричала. Лори кинулась к ней, схватила за руки и крепко сжала. — Ребенок сейчас выйдет, постарайтесь глубоко вздохнуть и вытолкнуть его, когда придет следующая схватка. Гарри успел подхватить ребенка. — Держи. — Лори протянула ему полотенце, и он завернул в него ребенка. — Судя по его крикам, он устроит вам веселую жизнь. — Гарри закончил вытирать новорожденного и передал его отцу. Пока отец и мать восхищались плодом своих трудов, раздался стук в дверь. — Охо-хо, вот и я. — Сестра Харт, как раз вовремя. Все в порядке. Родился очаровательный, здоровенький мальчик, — Здравствуйте, мистер Маклеод. Я вижу, вам задали жару. Как вы себя чувствуете, миссис Маклеод? — Просто устала. Мы вам так благодарны за помощь. Ну, разве он не красавчик? На этом Гарри и Лори отбыли, чтобы продолжить прерванный дневной сон. — Я впервые видела рождение ребенка. Это было как откровение. Спасибо, что взял меня с собой. — Она потянулась и обняла его, когда он сел в машину. — Всегда, когда я принимаю роды, я испытываю благоговейный трепет, божественный, как бы сказала Сузи. Одно из дарованных нам Богом таинств. Когда они вошли в дом, Арман чуть не опрокинула их от радости. Гарри решительно взял собаку, отнес в кухню и запер там. Громкий стук в дверь прервал их, только они попытались уютно устроиться в постели. — Кто там? — рыкнул Гарри. Ответа не было. — Кто там? — снова спросил он. — Это я, Мейбл. — О, мама, подожди минуту, пока мы оденемся. Сходи на кухню и займись, пожалуйста, кофе. — Кофе я приготовлю, но я принесла шампанское. Поторопитесь! — настойчиво сказала Мейбл, спускаясь по лестнице. — Что она задумала? — проворчал Гарри, надевая брюки и туфли. Носки он не успел снять. Он посмотрел на рубашку и направился за другой. — Кто знает! Ее ведь не было дома, когда мы приехали, верно? — Не могу сказать. Все мое внимание было поглощено тем, как затащить тебя наверх, — сказал он, глядя на нее с насмешливыми искорками в глазах. — Не толстей, пожалуйста. Знаешь, я ведь не молодею. Раз в день — это все, на что я способен. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ — Мама, папа, я пришла! — крикнула Сузи, с грохотом захлопнув за собой дверь. Верная Арман встретила ее восторженным лаем. Собака прыгала, тычась девочке в лицо. Сузи обняла ее и потрепала по голове. — Привет, Мейбл. — Она подбежала к бабушке и потянула ее вниз, чтобы поцеловать. Услышав шаги на лестнице, она бросилась к родителям. — Мама, папа, я божественно провела время с Тодом, Нилом и Шоном. После церкви мы все пошли в «Макдоналдс», а потом их родители повели нас на прогулку в горы. Там столько деревьев, бьют ключи и по скалам бегут ручейки. Вода очень холодная. Тебе тоже надо сходить туда, папа. — Конечно, я пойду, как только смогу. Теперь, когда в больнице все наладилось, мы с доктором Гринденом по очереди будем брать выходные, чтобы уделять больше времени семье. — В чем дело, мама? — сказала Лори, видя, что ее мать сейчас лопнет от нетерпения. — Эммет, будь любезен, принеси шампанское и бокалы, — попросила Мейбл. Когда они вошли в гостиную, Лори начала говорить, но Мейбл остановила ее: — Нет, дорогая. Подожди, когда Эммет вернется. Мы хотим вам кое-что сказать. Поставь поднос сюда, дорогой, — обратилась она к вошедшему Эммету, постучав по столу. На подносе были всякие деликатесы, крошечные корзиночки со взбитыми сливками, бутылка холодного шампанского и бокалы. Как только он поставил поднос, Мейбл взяла его за руку с самой милой улыбкой, какую Лори когда-либо видела у нее на лице. — Мы хотим сделать объявление, дорогие. — Кхм, — прочистил Эммет горло. — Мы с Мейбл решили, что подходим друг другу, а жизнь слишком коротка, чтобы терять время. Надо радоваться жизни, пока… Поэтому я попросил ее выйти за меня замуж. Она оказала мне честь, дав свое согласие. Мы надеемся, что вы одобрите этот шаг. — Мама! — Лори бросилась к матери и обняла ее. — Как чудесно! Я очень рада за вас. — Счастливые слезы выступили у нее на глазах. — Я так надеялась, что это случится. О, мама, я в восторге. Я знаю, вы были близкими друзьями в колледже и теперь… да, это — венец всему. Гарри дал им с матерью платок. Слезы счастья струились по их лицам. Даже Эммет смахнул слезу, когда Гарри пожимал ему руку. — Мы желаем, чтобы ваше счастье не кончалось. Открыть шампанское? — Да, пожалуйста. Я слишком волнуюсь, и боюсь, что залью вам весь дом. Каждый получил по бокалу шампанского, хотя Сузи досталось не больше одного глоточка. — За счастливый брак. Вы заслужили его. — Гарри поднял бокал. Они выпили. Лори и Сузи расцеловали Эммета. — Мы рады принять вас в нашу семью, — обратилась к нему Лори. — Когда произойдет счастливое событие? — А можно я буду подружкой невесты? — пропела Сузи прежде, чем кто-нибудь успел ответить. — Надо спросить Мейбл; но я не возражаю, — сказал Эммет. Как только Мейбл закончила разговаривать с ее отцом, Сузи подошла и дернула ее за рукав. — Мейбл, можно я буду подружкой невесты? — Конечно, можно, но я предпочла бы, чтобы ты несла цветы. — О, спасибо, Мейбл. — Сузи потянулась и поцеловала Мейбл. — Ты самая лучшая бабушка. Где ты будешь жить, когда выйдешь замуж за мистера Ройса? — Через два квартала отсюда. Ты сможешь навещать нас. Я буду скучать по тебе, солнышко. Я была так рада, когда вы с папой переехали к нам. — Мейбл еще раз обняла и поцеловала Сузи. Они веселились, пока не кончилось шампанское. Потом Гарри заказал столик в ресторане и пригласил всех на обед. — Мы с удовольствием принимаем приглашение, — сказала Мейбл, хихикнув. — Каковы ваши планы? Сколько человек вы собираетесь пригласить? Могли бы мы устроить прием здесь? — спрашивал Гарри, а Лори согласно кивала. — Дайте нам время все обдумать. До сих пор мы были слишком взволнованны, чтобы строить планы. Мы еще ничего не сообщили моему брату, Арнольду, и его семье. — Эммет казался очень довольным, даже помолодел на несколько лет. — Мы сейчас поедем и скажем Арнольду. Через час встретимся в ресторане. — Мейбл взглянула на Лори, чтобы убедиться, что та согласна. — Прекрасно, мама. Как только они ушли, Лори всплеснула руками и упала в кресло. — Пожалуй, для одного дня слишком много волнений. Ты согласен, дорогой? — Я бы охотно добавил тебе волнений. — Папа, что ты такое делаешь, что мама волнуется? — Ну, я начал с того, — сказал Гарри, посадив Сузи на колено, — что последовал твоему совету и попросил у Лори прощения — и был очень счастлив, когда она меня простила. — О, чудно, папа! Вот видишь — я тебе говорила. — Она поцеловала его, потом бросилась к Лори и запечатлела влажный поцелуй у нее на щеке. — Что еще ты сделал? — Я ездил по срочному вызову в горы — принимать роды. У молодой пары, что живет там, сломался грузовик, и они не смогли выехать. Родился мальчик. — Как его зовут? — Мы уехали, когда появилась сестра Харт и сменила нас. У них не было времени придумать ему имя. А мне надо было закончить одно дело дома. Ну а потом пришли бабушка Мейбл и Эммет с их замечательной новостью. — Я буду нести цветы на свадьбе, и мы идем в ресторан! — Сузи скакала по комнате, распевая от избытка чувств. — Как будто я совсем взрослая. — Да, но перед этим ты должна принять душ, у тебя не будет на это времени, когда мы вернемся. Надень новое розовое платье из тафты, потому что это особенный случай. И не забудь приготовить чистую одежду на завтра и сложить сумку для школы. — Лори подтолкнула ее к лестнице и повернулась к Гарри, чтобы убедиться, что он идет. — Иди собирайся, счастье мое. Я приду, как только просмотрю бумаги. Войдя в кабинет, он постоял, молча благодаря судьбу за радость, которую Лори и Сузи принесли в его жизнь. Убедившись, что девочка пошла в душ, Лори достала ее любимое платье с нижней юбочкой и занялась поисками подходящего к случаю платья для себя. Она вынула из шкафа три новых платья, пытаясь решить, какое лучше. Может быть, из зеленого шифона с большим декольте и открытой спиной? Нет, это не подойдет. Ей очень нравилось серое шелковое, ей было удобно в нем, но она чувствовала, что платье с цветочным рисунком, полукруглым вырезом и широкой воздушной юбкой больше соответствует торжественному событию. Как хорошо, что кончилась эта нелепая вражда. К черту всех энн проктор на свете. Больше она не сомневалась в нем. Лори почти закончила принимать душ, когда дверь открылась, и вошел Гарри. — Потереть тебе спинку? — спросил он, положив ладони ей на грудь. Она вздрогнула, горло перехватило от жаркой волны восторга. — Это не спина, — ответила Лори и, повернувшись, поцеловала его. — У нас нет времени на глупости. Давай побыстрее. Через полчаса Лори подтолкнула Гарри локтем. — Если мы хотим успеть, надо одеваться, — сказала она, скатываясь с постели. Сузи была уже готова и ожидала их. Они опоздали на десять минут, но Мейбл и Эммет приехали еще позже. — Мама, Эммет, как все прошло у Арнольда? — спросила Лори, когда они усаживались за столик, зарезервированный для них. — Он и его дочери очень довольны. Джо не было дома, но я уверен, что он тоже будет за. — Как ты относишься к тому, что твоя мать снова выходит замуж? — спросил Эммет. — Я в восторге. Ужасно, когда семья не согласна, — ответила Лори. — Я и не знала, что такой первоклассный ресторан совсем близко от нашего дома. Она повернулась и осмотрела элегантное помещение. Растения в кадках, расставленные между столиками, создавали ощущение интимности. Светло-розовые салфетки красиво оттеняли глубокий темно-синий цвет скатертей и сочетались с общей цветовой гаммой. Было удивительно чисто. Мягкие стулья на колесиках, обтянутые темно-синим бархатом, можно было двигать, не поднимая. Свечи мерцали в хрустальных лампах Аладдина, придавая ресторану атмосферу уюта. — Ты выбрал очаровательное местечко для праздничного обеда. Забавно — когда мы первый раз вышли с Эмметом, он привел меня именно сюда. — Глядя на Гарри сияющими глазами, Мейбл сжала его руку. — Счастливое совпадение и отличное завершение сегодняшнего дня для нас с Лори. Мы смогли разрешить некоторые недоразумения. — Гарри накрыл ее руку своей. Это был тот редкий случай, когда Сузи ничего не сказала. Сидя с широко распахнутыми от возбуждения глазами, она едва притронулась к своему любимому гамбургеру и картошке. Но все хорошее когда-нибудь кончается, и даже Золушке пришлось покинуть бал. Дома Гарри отнес спящую дочь прямо в постель. — Милый, я едва жива, постель — это предел моих мечтаний, — сказала Лори, входя в спальню. — Не знаю, как ты, а мне сегодняшний день показался просто замечательным. Ничто его не портило, если исключить, конечно, эти ужасные подъемы и спуски по горам. — Да, прекрасный день. Надеюсь, прибавление к населению земного шара чувствует себя хорошо? Если найду время, съезжу и посмотрю, как там счастливое семейство. — Я бы с удовольствием поехала с тобой. Даже несмотря на горную дорогу. — Поторопись, любимая. Завтра понедельник и мне надо на работу. Ты ведь тоже идешь, да? — Да, мне сказали, что я должна демонстрировать воспаление желчного пузыря. — На сей раз я слишком устал, чтобы хотеть чего-нибудь, кроме крепких объятий. Лори повернулась в его руках и уснула прежде, чем Гарри успел досчитать до десяти. Ее последняя мысль была о том, что никогда она не чувствовала себя так спокойно и надежно. — Я люблю тебя… — прошептала она, засыпая. * * * Лори вытащила Сузи из постели и выпроводила в школу. Глаза ее закрывались на ходу, даже кофе ничуть не помог на этот раз. Она рухнула в кресло возле передней двери. — Как матерям удается вырастить детей и остаться в живых? — громко сказала она. Зрелище появления на свет ребенка заставило ее испытать радостное волнение. Покачиваясь в кресле, она думала о нем, и ей казалось, что она держит его на руках. Слезы потекли по ее лицу, когда она вспомнила своего сынишку Дэна. Образы, которые она столько лет гнала прочь из своего сознания, нахлынули на нее. Вот Ральф, не глядя, скинул свое тяжелое пальто. Оно сбило Дэна с ног, и ее маленький сын задохнулся под ним, пока она без сознания лежала на полу, после того как Ральф ударил ее. Она стонала и плакала. Можно ли стереть такое из памяти? Она не знала, сколько просидела, безутешно плача. Казалось, прошла вечность. Она очнулась, только когда Гарри поднял ее и посадил себе на колени. Он крепко обнимал ее и тихо говорил что-то, стараясь утешить. Она не разбирала слов, но постепенно успокаивалась. Гарри вытер ей лицо и глаза своим платком. — Что случилось, солнышко? — проговорил он. — О, Гарри, я думала о Сузи и Маклеодах, и мне захотелось, чтобы я была беременна и ждала ребенка. И я вспомнила, — она снова зарыдала, — о Дэнни. Я не могу не плакать. Это был такой красивый малыш. Конечно, матери пристрастны, но он действительно был очаровательным ребенком. Такой веселый, и все время что-то бормотал и улыбался мне. А я не смогла спасти его. Когда приехала полиция, я была без сознания. Они забрали меня в больницу. — Печальное повествование прерывалось всхлипываниями и икотой. — Тише, тише, любимая. Ты никогда не забудешь его, но ты должна простить себя. Ты не виновата в его смерти — прости себя. — Откуда ты взялся? — Лори вытерла глаза и высморкалась. И даже попыталась пошутить: — Уж не сгорела ли больница? — Ничего драматического. Просто почувствовал, что должен пойти домой и посмотреть, как ты. И теперь я вижу, что пришел вовремя. — Обычно я не такая уж плакса, но это вдруг навалилось на меня, и я не могла удержаться. — Надо было раньше рассказать мне. Я уверен, ты ни в чем не виновата. Тверди себе, что твоей вины здесь нет, пока не поверишь в это. Я знаю тебя, и знаю, ты бы не причинила зла ребенку ни при каких условиях, тем более своему собственному. — Я всегда буду печалиться о нем. — Ты должна вспоминать о нем с радостью, думая, как вы были счастливы вместе, а не с чувством горя и вины. — После короткой паузы он продолжил: — Скажи мне его полное имя. — Дэниел Патрик. Я постараюсь, дорогой. — Она утерла слезы его влажным платком. — Вот и умница! Ты позавтракала? — Нет еще. Не хотелось есть. К тому же мне пришлось повозиться с Сузи, провожая ее в школу. Она почему-то еле двигалась. — Надеюсь, она не заболевает. У тебя есть список обследований и прививок, которые ей делали? Лори кивнула. Гарри поднялся, поставил ее на ноги и повел в кухню. — Думаю, тарелка овсянки и стакан апельсинового сока будут весьма кстати. Если тебя интересует, что мне нужно, — сказала Лори, садясь за стол. — Ты же знаешь, я не умею готовить эту гадость. — Он полез в холодильник за апельсиновым соком. — Но это очень просто. Возьми мою большую стеклянную миску и налей туда одну чашку воды. Добавь горсть овсянки и столовую ложку сухого молока из банки рядом, смешай, затем посоли и поставь в микроволновую печь. Установи таймер на пять минут при высокой температуре. — Мне казалось, раньше ты готовила ее в кастрюле. — Да, в кастрюле помещается больше, но приходится то и дело помешивать, чтобы не подгорело. А так можно не мешать — и не подгорит. — Хорошо, сделаем, как ты говоришь. А потом мне надо вернуться: я отложил важную операцию, чтобы приехать сюда. — Конечно, Гарри. Не беспокойся. Я буду в норме, как только поем. Скоро придет Делия. Мы собирались навести порядок на чердаке. Там остался мусор после того, как перекрывали крышу. — Не переутомляйся, любимая. — Он поднял ее, обнял и поцеловал. — Ты и Сузи — вот и все, что имеет для меня значение. * * * Вечером мать Лори и ее жених пришли сообщить о своих планах. — Мы так волнуемся, что не можем ничего решить. У нас множество друзей, но мы бы предпочли скромную свадьбу в кругу близких. Ведь это у нас не первый брак. — Мы уже поговорили со священником и, как только получим разрешение, можем назначить дату, — сказал Эммет. — Прекрасно. Устроим прием здесь, мама? — Думаю, это отличная идея. Будет Арнольд с двумя дочерьми. Одна из них замужем, и у нее есть сын. Их пятеро и мы — всего десять. Ты не будешь возражать, если мы с Арнольдом, каждый, пригласим двух или трех близких друзей? — спросила Мейбл. — Ты же знаешь, что нет. — Лори посмотрела на мужа, который кивнул в знак согласия. — Я хотел бы, — кашлянув, сказал Эммет, — внести свою долю в виде ящика шампанского, а моя экономка и кухарка, Хетти, охотно поможет с приготовлениями к приему. — Великолепно! — воскликнул Гарри. — А то я уж переживал, что моя жена берет на себя слишком много. Теперь нам понадобится только официантка и бармен. — Мама, на какое время дня вы планируете церемонию? — Лори встала и пошла в кухню. — Если вы подождете, я принесу чай и кофе. Но может быть, вы предпочтете что-нибудь другое? — Нет, я бы хотела чашечку чая, — сказала Мейбл. — А что скажут мужчины? Мужчины согласились, что чай — это то, что нужно. Были поданы чай и кофе с печеньем и горячий шоколад для Сузи. Она уже сделала уроки и, услышав знакомые голоса, сбежала вниз. Теперь она сидела и внимательно слушала их планы. — Медовый месяц мы хотели бы провести в Канаде, мечтаем посмотреть на Ниагарский водопад. Оказывается, до Атланты можно добраться на самолете одного нашего друга и оттуда вылететь в Канаду рейсом в два тридцать на Торонто. — Мейбл отхлебнула чаю. — Мы надеемся, церемония состоится в пятницу в девять утра, — продолжил Эммет, — тогда в одиннадцать тридцать мы сможем выехать в аэропорт. — Значит, все в порядке. У нас есть несколько дней, чтобы как следует подготовиться. А после вашего отъезда мы с Хетти перенесем твои вещи, мама, в твой новый дом, ладно? — Вот спасибо, я-то волновалась, что мне не успеть до отъезда. — Гарри, — заговорил Эммет, — когда мы вернемся после медового месяца, почему бы вам с Лори не последовать нашему примеру? Мы знаем, раньше у вас не было времени. А мы позаботимся о Сузи во время вашего отсутствия. — Я бы рад поймать вас на слове, но, боюсь, это не просто. Я здесь совсем недавно, в больнице всего два хирурга, а я один из них, и к тому же я главный администратор больницы. Но все равно я буду иметь это в виду и дам вам знать. * * * В пятницу в день свадьбы выдалась прекрасная погода. Утро было свежее, бодрящее. Солнце светит новобрачной, радостно подумала Лори. Они прибыли в церковь вовремя. Сузи шла перед Лори с невестой, рассыпая перед ними лепестки роз. Гарри был шафером и, стоя рядом с Эмметом и священником, ожидал их появления. Видя, как его семья, сияя от счастья, идет по проходу, Гарри почувствовал, что обделил их, женившись на Лори в таком лихорадочном темпе. Только подумать, какого удовольствия лишилась Сузи. Ну и дурак же я был, думал он. Я могу починить человеческое тело, но не способен склеить разбитые надежды. Эти двое преподали мне хороший урок. Лори шла по лепесткам роз, глядя на счастливое лицо Сузи, и вспоминала свои детские мечты. В возрасте Сузи она грезила о прекрасной принцессе в замке и принце на белом коне, который спасет ее от злой мачехи. Она усмехнулась про себя. Прекрасный принц действительно спас мой дом, и он хорош в постели. Если бы еще он любил меня, я была бы по-настоящему счастлива. Может, я буду злой мачехой. Кто знает? А моя мама кажется такой счастливой! Я горжусь ею, у нее хватило решимости изменить свою жизнь. И все благодаря моему рыцарю. Жаль, что он ездит не на белом коне, а в черной блестящей машине. Гарри должен был уехать сразу после церемонии, так как его ожидали пациенты. Он поцеловал новую миссис Ройс и пожал руку мистеру Ройсу, пожелав им радости и здоровья в их новой жизни. Семья и друзья засыпали их добрыми словами и конфетти. Сузи сидела у Арнольда на плечах и осыпала их лепестками роз всех цветов. Дома все быстро расправились с бутербродами и напитками, затем новобрачные разрезали свадебный торт, а Хетти, кухарка Эммета, обошла всех, и каждый получил по куску. Через час гости разошлись, наевшись и вволю наговорившись. Когда ушли последние, Лори, Делия и Хетти попадали в кресла и облегченно вздохнули. — Все, дело сделано. Что дальше? — протрубила Сузи. — Во-первых, давай я тебя еще раз сфотографирую в саду. — Сфотографировавшись, Лори и Сузи вернулись в дом. — А теперь сними это красивое платье и оденься для игр. — О-о, я хочу показаться Полине и Лу Элен и мальчикам. Мальчики никогда не поверят, что я была такая красивая в моем чудном платье. Лори покачала головой и попыталась вспомнить себя в этом возрасте. — Выбирай, солнышко. Ты можешь пойти в платье, рискуя запачкать и порвать его. Или переоденешься в джинсы и сможешь поиграть с детьми, а потом покажешь им свои фотографии во всем параде. — Если я сниму его прежде, чем оно запачкается, можно я пойду в нем в церковь в воскресенье? — Да, дорогая. Повесь его, а я позже посмотрю, нет ли на нем пятен. Теперь же мне надо помочь убраться. Может быть, и ты, когда переоденешься, поможешь навести порядок в гостиной и столовой? Сузи взлетела вверх по лестнице, а Арман, которую наконец выпустили на волю, бросилась за ней по пятам. * * * На следующей неделе Гарри не смог пойти с ними на представление о первопроходцах в средней школе из-за срочной операции аппендицита. Мистер и миссис Ройс отдали свои билеты Арнольду, который взял с собой свою дочь, Мэрион. Они поехали в школу на его машине. — Осталось еще двадцать пять билетов, — сокрушалась Сузи. — Не волнуйся, милая. У тебя получилось лучше, чем у меня. В свое время на такую же пьесу я сумела продать только четыре моему собственному отцу, — ободрила ее Лори. — Тогда никому не удалось продать больше восьми. Ты неплохо поработала, моя дорогая. Пьеса была хорошо поставлена, и, так как Сузи побывала в Роки-Маунт, она легко могла себе представить, каково было переселенцам пробираться по ущельям или прокладывать путь в диких лесах на склонах Аппалачей. Они строили бревенчатые хижины в долинах, выращивали урожай, собирали дикие фрукты, любовались цветущими рододендронами. Охота в те времена приносила богатую добычу. Актеры сумели показать испытания, которые выпали на долю переселенцев, и их борьбу за выживание. Сузи была в восторге и тут же решила, что попробует получить роль в следующей постановке. Ей показалось, что спектакль кончился слишком быстро. Домой они вернулись около половины одиннадцатого, и Лори поспешила уложить девочку в постель. Сузи мгновенно заснула. Гарри был дома и читал книгу. Он приготовил им по чашке горячего шоколада. Они долго сидели, пили шоколад, обсуждая минувший день, потом поднялись наверх. На следующее утро Гарри ушел до того, как Лори проснулась. Что со мной, я опять проспала, думала она. Занятий в школе не было, и она решила приготовить для Сузи на завтрак что-нибудь особенное. С усилием Лори выбралась из постели. У нее кружилась голова, и вообще было как-то не по себе. Надеюсь, у меня не грипп, думала она, натягивая одежду, и, неуверенно ступая, спустилась вниз. Сузи подняла голову от книжки. — Папа велел не будить тебя. Поэтому я сама подогрела шоколад в микроволновке. Книжку дала ей Лори. Речь в ней шла о жизни Ненси Уорд, женщины-вождя племени чероки. — Спасибо, солнышко. — Лори упала в кресло и уронила голову на руки. — Что случилось, мама? Ты не заболела? — Надеюсь, это не грипп. Ты не позавтракаешь сегодня сама? Меня тошнит от одного запаха кофе. — Лори встала и пошла в гостиную прилечь на кушетку. И только ее голова коснулась подушки, как она снова заснула. Сузи подошла и внимательно посмотрела на мать. Потом укрыла ее пледом, который держали там для подобных случаев. Лори никогда так себя не вела прежде. Не буду звонить папе Может, Делия придет и поможет мне, решила девочка, снимая трубку. — Делия, похоже, у моей мамы начинается грипп, — сказала она, когда экономка сняла трубку. — Она говорит, что ее тошнит от кофе, а сейчас она лежит на кушетке и спит. А папа сказал, чтобы ему не звонили без особой нужды. — Хорошо, Сузи. Через десять минут я буду. — Спасибо, Делия. — Повесив трубку, Сузи с облегчением вздохнула, достала из холодильника миску с кашей и клубнику и поела. — Мисс Лори, вы хорошо себя чувствуете? Я потрогала ваш лоб, температуры нет, — сказала Делия. Она так спешила, что никак не могла отдышаться. — Думаю, я просто устала от волнений последних дней. — Лори медленно села, потянулась. — Как насчет кофе? Я принесу вам. — Делия направилась в кухню. — О, Делия, у него ужасный запах. Забери его, пожалуйста, — запротестовала Лори, когда Делия вернулась. Она опять легла и закрыла глаза. — Отнеси-ка кофе в кухню, дорогая, — засмеялась Делия, увидев испуг девочки. — Не думаю, что твоя мама больна. Может быть, ты поднимешься наверх, уберешь свою комнату и застелешь постель? А я пока побуду здесь. — Ладно, Делия. — Сузи неохотно пошла к лестнице, не зная, верить ли ей. — Теперь, когда большие уши наверху, мы можем поговорить. Тебе уже бывало так плохо по утрам? Чтобы все время хотелось спать? — Да, — приятно удивившись, ответила Лори. — Делия, ты действительно думаешь?.. — Есть только один способ проверить. У меня дома имеется прибор, чтобы сделать тест, Бадди через минуту его нам доставит. — О, Делия, ты просто ангел. — Лори встала и обняла ее. — Ладно, дай мне позвонить. Через полчаса Лори, пританцовывая, вышла из ванной. — Результат положительный! — Она подхватила Сузи, которая спускалась по лестнице, и закружила ее. — Я не больна, и у меня прекрасные новости для твоего папы и, надеюсь, для тебя тоже. Но придется подождать, пока я не скажу ему первому. — Спорим, я знаю. У Полининой мамы так было каждый день. Она называла это «моя утренняя болезнь». У нее скоро будет ребенок. А у тебя тоже будет ребенок? — Надеюсь. Ты бы огорчилась, если бы у тебя появился братик или сестричка? — спросила Лори, внимательно глядя на девочку. — Не знаю. От братьев и сестер моих друзей одно беспокойство. Дерутся, обзываются, отнимают друг у друга игрушки. А может, мне бы понравилось, — подумав, сказала она. — Мне и раньше хотелось иметь сестренку, но папа говорил, что это невозможно. — Ну, теперь это очень даже возможно, хотя еще слишком рано об этом говорить. Поэтому мы пока никому, кроме папы, не скажем. Когда будет точно известно, ты сможешь рассказать всем. Ну как, подождешь? — Постараюсь. Делия знает… А бабушке скажешь? — Да, мы расскажем ей, когда она вернется домой. — Здорово. Можно мне пойти поиграть с Нилом? — Конечно, но держи рот на замке, пожалуйста. Как я понимаю, твоя комната уже убрана? — Да. — Сузи выбежала из дома и понеслась вниз по холму в ореоле развевающихся светлых волос. — Так, — сказала Делия, — теперь, когда мы знаем, что это не грипп, тебе надо позавтракать. Для начала выпей чаю с крекерами. А мне нужно вернуться и убедиться, что мои лентяи не сбежали, не сделав уроки. — Спасибо, Делия. Я у тебя в неоплатном долгу. — Лори обняла ее и поцеловала в щеку. — Оставь, пожалуйста! Для чего же тогда друзья? * * * На следующий день Лори опять чуть не проспала, но чай с крекерами, который принесла ей Сузи, помог утихомирить бунтующий желудок. Боже мой, подумала она, как это отразится на нашем контракте? Гарри, конечно, сделает его постоянным… Или нет? Господи! Что же делать? Во-первых, пока возможно, я ничего ему не скажу. Гарри работал в своем кабинете. Он отказался пойти с ними в церковь, потому что ждал срочных вызовов. У него был пейджер, но он не считал возможным встать и выйти посреди службы. Когда они вернулись, он все еще был дома и решил повести их на ленч в ближайшее кафе. Он заказал десерт и кофе, но тут выяснилось, что пейджер сломался, и после звонка в больницу ему пришлось их покинуть. Возвращаться в пустой дом Лори не хотелось, поэтому они пошли в кино. Прошла неделя, Гарри был слишком занят, и они мало его видели. Но предстоящие выходные были у него свободны. Может быть, найдется время поговорить. В субботу утром Гарри проснулся рано и, решив дать Лори еще поспать, пошел посмотреть, не встала ли Сузи. Можно вместе с ней приготовить завтрак, поесть и только потом разбудить Лори. К тому же он был рад побыть с дочерью. — Привет, пап. Я опередила тебя сегодня. Лори спускается? — Еще нет. Пусть она поспит, пока мы здесь управимся. — Да, ей надо поспать, — сказала девочка, поразив отца серьезностью взгляда. — Давай приготовим завтрак, поедим, потом отнесем Лори завтрак на подносе и разбудим ее. Интересно, как же мне отнести маме чай и крекеры? Папа был так занят, что она не успела сообщить ему новость, напряженно думала Сузи. Пока они ели, отец расспрашивал ее о школе. — Ну как дела? Отметки не стали хуже? — говорил он, поглощая тосты, вареные яйца и кофе. — Отметки у меня хорошие. Мисс Клемонс говорит, что она мной довольна. На всех контрольных я получила высшие оценки. — Приятно слышать. Так тебе нравится в новой школе? — Намного лучше, чем сидеть с няньками. С некоторыми из них было весело, но сейчас я могу больше гулять. И у меня много друзей. Я люблю маму и Мейбл. С ними очень хорошо. А как ты, пап? — Мне нравится моя работа. Лори замечательная жена, а из Мейбл получилась прекрасная бабушка. У меня счастливая, очаровательная дочка, которой я горжусь. Лучше, пожалуй, некуда. — Я люблю тебя, папа. — Сузи подошла и, забравшись к нему на колени, обняла его и поцеловала. — Мне ужасно повезло, что у меня такая любящая, красивая дочка. — Он прижал ее к себе, гладя по головке. — Я тоже тебя люблю. — Давай теперь приготовим маме завтрак, — спрыгнув на пол, сказала Сузи. — Да, пока я не забыла, мама решила перейти на чай. Там меньше кофеина. — Что за новость? — Он удивленно посмотрел на нее, вставая со стула. — Обычно, чтобы проснуться, ей нужно две чашки кофе. — Ну, она сказала, что прочитала в медицинском журнале, как вреден кофеин. И решила пить чай, потому что не выносит запаха обескофеиненного кофе. Кажется, он поверил. Теперь надо незаметно достать крекеры. Когда он отвернулся, она взяла из банки несколько штук. Спрятав их за спиной, она прокралась к лестнице. Гарри услышал скрип ступенек и оглянулся. Сузи исчезла… Интересно, что у нее на уме? Он с подносом вошел в спальню следом за Сузи. Поставив поднос, он наклонился к Лори. — Просыпайся, спящая красавица. — Он поцеловал ее в прямой, аристократический носик. — Поднимайся и свети, солнышко. Пора завтракать. — Мама, папа принес тебе чай, а вот твои любимые крекеры, — сказала Сузи, передавая их Лори. — Я поставлю чай сюда на столик. — Спасибо, куколка. — Лори, не открывая глаз, откусила кусочек крекера. Гарри с изумлением наблюдал за бурной деятельностью своей дочери. Что бы это значило? Покончив с крекерами, Лори не стала садиться, а выпила чай через соломинку, предусмотрительно воткнутую Сузи в чашку, которую девочка теперь держала перед ней. Гарри, бедный дурачок, выйди на минуту и позволь своей дочери сделать то, что она, совершенно очевидно, делала уже не раз. Он удалился в ванную немного подумать. Почему она ничего не сказала мне? — недоумевал он. Улыбка растянула его губы. Я опять стану отцом? Что ж, придется подождать. Она не сможет слишком долго хранить секрет. Но Сузи, должно быть, в курсе, иначе откуда взялись крекеры и чай?.. Выглянув потихоньку, чтобы убедиться, что с чаем покончено, он вымыл руки и спустил воду. Услышал шепот Сузи. Так, подумал он. Она собирается сесть. Лучше, пожалуй, мне выйти. — Теперь ты готова поесть? — Милый, я и не заметила, как ты вошел, — проговорила Лори и добавила слабым голосом: — Да, теперь я могу позавтракать. — Похоже, все остыло. Пойду подогрею, — дипломатично сказал Гарри. Взяв поднос, он вышел. Но через несколько минут вернулся. — Немного горячей овсянки, как ты любишь. — Он поставил поднос перед ней. Лори уже не казалась такой бледной. * * * Остаток дня они провели, разъезжая по окрестностям. Перекрытые плотинами речки образовали большие водоемы, где можно было кататься на лодках и ловить рыбу. Они же обеспечивали Теннесси электричеством. Погода была великолепная. Гарри все время улыбался. Лори была довольна, но несколько озабочена предстоящим разговором. После ужина Гарри повел ее на прогулку вокруг дома, чтобы посмотреть, как животные и растения поживают под присмотром мужа Делии. — Здесь так хорошо. О, Гарри, как я тебя люблю. Думаю, мне лучше сразу сказать тебе, что через восемь месяцев я жду нашего ребенка, — выпалила она на одном дыхании, не зная, как он это воспримет. — Я все думал, когда же ты перестанешь ходить вокруг да около и все расскажешь. Я понимаю, нам трудно найти время для разговора, но ты явно не спешила. Даже Сузи узнала об этом раньше меня. Но я все равно тебя прощаю. Любовь к тебе, моя единственная, — величайшая радость моей жизни. Охваченные страстью, они прильнули друг к другу в нежном объятии, слившись в долгом, захватывающем дух, жарком поцелуе. Сузи и Делия наблюдали за ними из окна кухни. — Почему он делает ей искусственное дыхание, Делия? — Солнышко, ты слишком мала, чтобы подглядывать. — Я не подглядываю, я просто хочу знать побольше о медицинских процедурах. — Она с достоинством посмотрела на Делию. — Он, конечно же, не делает ей искусственное дыхание, — скептически заметила Делия. — Он просто целует ее. Кстати, солнышко, в их возрасте это полезно для сердца. — О? О! ЭПИЛОГ — Канун Рождества — такое прекрасное время года. Лори прижалась к Гарри. Они вышли из церкви. Он держал за руку Сузи. Мейбл и Эммет следовали за ними. — Служба прошла превосходно. Они исполняли мои любимые мелодии, — заметила Мейбл. — Хор мальчиков превзошел себя, когда они пели «Спустилась ясная ночь». У Нила Харрингтона волшебное сопрано. — Почему это у озорников всегда ангельские голоса? — засмеялась Лори. На полпути вверх по холму Сузи начала спотыкаться. Она с трудом боролась со сном. Гарри поднял ее на руки. — Папа, я тебя люблю, — сказала она и заснула, уткнувшись лицом ему в шею. Он запыхался, взбираясь на холм, а затем по лестнице с девочкой на руках. Оставив чету Ройсов возле их дома, Лори вошла в дом вслед за Гарри. Она заперла дверь и поднялась наверх помочь уложить Сузи. Они переодели ее в ночную рубашку и штанишки и укрыли одеялом. — Теперь пойдем положим подарки под елку. — Поторопись, моя любовь. Давай закончим со всем этим и постараемся поспать хотя бы два часа. — Гарри потащил ее вниз в свой кабинет и отпер дверь. Все подарки хранились здесь, подальше от глаз Сузи и прочих любопытных. Первое совместное Рождество. Радостное волнение не покидало их. Все было положено под елку, включая санки для Сузи и новую куклу в роскошном наряде — вроде тех, что носила Скарлетт, — сшитом Мейбл. Он включал панталоны, корсет, рубашечку, одну нижнюю юбку с проволокой, пропущенной через подол, и другую — с кружевными оборками. И поверх всего — красное бархатное платье. Лори восхищалась мерцанием украшений на елке, а Гарри кинулся в кухню и вернулся, неся два бокала с яичным ликером, приготовленным по старому южному рецепту. Мейбл помогла ему. Неплохо, решил он, попробовав. — За самую прелестную красавицу южанку. От всего сердца! — Гарри, ты лучший представитель сильной половины человечества. — Лори отпила глоток. — О-о! Кто это сделал? Настоящий яичный ликер. Какой приятный, мягкий вкус. — Это сделал я под руководством Мейбл. Мне нравится. Давай на минуту поставим бокалы. Так как уже полночь, позволь преподнести тебе в знак моей глубокой привязанности. — Он вытащил из кармана конверт и вручил его Лори. Что это может быть? — подумала она, вскрывая конверт. Внутри был подписанный ею контракт на девяносто дней. Сердце Лори упало. Неужели он хочет прервать контракт или ждет, что это сделает она? Она вскинула на него испуганные глаза. — Что это значит? — Любовь моя, твои глаза подсказали мне ответ. Это значит только, что девяносто дней прошли, и я прошу, чтобы моя любовь к тебе и, надеюсь, твоя любовь ко мне заставили тебя порвать этот контракт и сделать наш брак настоящим. Особенно теперь, когда ты ждешь нашего ребенка. Она резко выдохнула воздух и глубоко вздохнула. — О, Гарри, конечно. Я люблю тебя! Ты мой муж, моя половинка. — Она остановилась и, решительно порвав контракт, положила обрывки на стол. — Лори… — Гарри прижал ее к груди, покрывая ее лицо поцелуями. — Наконец-то! — проговорил он. — Ты любишь меня, и я люблю тебя. — Один вопрос… Имею ли я право продлить контракт до четырех лет? — поддразнила она его, уверенная в собственной безопасности в его надежных объятиях. — Ну, я предпочел бы более долгий срок… Что ты собираешься делать в следующие, скажем, шестьдесят лет? Лори засмеялась и поцеловала его. Это был тот самый ответ, которого он ждал. Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.